НЕ ВТОРИЧНЕЙ СЕРЕБРЯНОГО?

Прочитал в ЛГ благостный, а то и восторженный отчёт о 31-й ММКВЯ. Порой казалось, что мы с корреспондентами были на разных выставках. Вот, например, пассаж: "Интереснейшая дискуссия состоялась на тему «Литературные премии – для кого они? Для читателя, автора или издателя?». Дискуссия получилась живой и содержательной"... Как может быть живой дискуссия при полном отсутствии читателей?! Ведь моё фото поразило многих...

Удивили некоторые высказывания в ЛГ соратников по цеху. Например, Андрей Рудалев: «…История – не продукт небожителей, мы творим её здесь и сейчас. И если мы не напишем историю нашей культуры, литературы, то за нас это сделает кто-то другой. Или не сделает, и получится вакуум. Так что моя книга – попытка заполнения этого вакуума, пустоты. Попытка заявить о том, что наши дни – ничуть не вторичнее того же Серебряного века. Сейчас те же страсти, тот же уровень текстов и авторов».

ТОТ ЖЕ?! Просто оторопь взяла… И ведь неясно, чем измеряется уровень текста и странного понятия – «вторичности». Рудалев оговорился (а корреспондентка не поправила) или хотел сказать, что Серебряный век – не прорыв, а вторичность? Николай Бердяев был другого мнения. Ведь это именно он философски сформулировал само понятие Серебряного века как русского культурного ренессанса, выразившегося в расцвете «эстетической чувствительности» литературы, философской и религиозной мысли. Ну а где чувствительность – там на первый план выступает в сиреневой дымке поэзия…

Я о великих поэтах Серебряного века целую книгу написал, поэтому не стану углубляться. Скажу лишь для нынешних критиков и сравнивателей, что думал о характерных чертах этого ренессанса Александр Эткинд со своим еврейско-американским психоанализом в книге "Содом и Психея", приходя к весьма любопытному выводу. Перечислю два важных: 1. Увлечение политическим экстремизмом: мол, большинство деятелей Серебряного века безоговорочно поддерживали революционные и социально радикальные силы. 2. Явственный мотив, услышанный Эткиндом – национализм, подчёркнуто исступлённая любовь к России. Когда оглядываешь весь поэтический массив первой четверти ХХ века – да, во многом соглашаешься. А с Рудалевым – никак не могу согласиться: например, где у многих нынешних, которые не «вторичнее» гениев Серебряного века революционность, а тем более – исступлённая любовь к России? А что без этого Блок, Есенин, даже Цветаева?..

Александр Бобров