ПЕРВАЯ КАЗАЧЬЯ ЭМИГРАЦИЯ.

В начале XVIII в. за границей обосновались несколько казачьих общин, не похожих друг на друга. Одной из них стали 3 тыс. некрасовцев на Кубани, участников восстания Булавина. Сам Некрасов по некоторым данным был в 1690-х солдатом на южной границе, убил офицера и бежал на Дон. Был кузнецом, а во время мятежа возглавил один из отрядов [40]. Большая часть его подчиненных была из бурлаков, воронежских крестьян, волжской вольницы атамана Павлова, но во время бунта они объявили себя казаками. Некрасов был авторитетным лидером и ярым раскольником. Он сплотил свою общину, и к ней присоединились донские раскольники, ущедшие на Кубань в более ранние времена. Атаман ввел общие законы, «Заветы Игната Некрасова». Согласно этим “Заветам”, требовалось строго хранить старую веру, язык, обычаи. Ввели старинные донские порядки, даже запрет заниматься земледелием. Главными промыслами стали рыбная ловля, скотоводство, охота. Но был еще один завет – никогда не возвращаться в Россию. Ведь по раскольническим понятиям, государство и Церковь признавались уже погибшими, значит, против них не грешно было воевать даже вместе с “басурманами”. Уже в 1709 г., когда русская армия сражалась под Полтавой, крупный отряд некрасовцев появился на Верхнем Дону, пограбил, пытаясь раздуть новый мятеж.

Они участвовали в набегах кубанских татар на Астрахань, на Дон, в других нападениях. Зарекомендовали себя умелыми, жестокими и верными крымцам, из них стали формировать личную охрану ханов. Историк Г.П. Надхин писал, что они “были гвардией крымского хана; в набегах крымцев на Россию некрасовцы всегда шли вперед, указывали знакомый путь, выискивали скрывавшихся в знакомых местах жителей, были самыми злейшими нашими врагами: зеленые их знамена носились всегда в тех местах, где проливалось больше русской крови, где более было пожаров и более забиралось пленников” [42].

На Днепре и Дунае были другие общины. Когда турки примирились с Россией, они выслали «гетмана» Орлика, чтобы не устраивал провокаций. Он уехал в Швецию со своим покровителем Карлом XII. Но король погиб, и Орлик покатил путешествовать по Европе. В это время союз со шведами заключила Англия, от Петра отпала Польша. Вела переговоры с теми же шведами, с австрийским императором, чтобы отобрать у России Прибалтику, Смоленщину, Украину. Именно в этой игре Австрия пыталась использовать сбежавшего царевича Алексея. Орлик тоже в ней поучаствовал, околачивался в Вене при дворе императора, состряпал «Свод прав Украины» и «Манифест к европейским правительствам» - искал, кто выступит очередным «освободителем». Но шведов сломили, других желающих лезть на Россию не нашлось. В 1722 г. Орлик вернулся в Османскую империю. Жил в Салониках, Бухаресте, в Яссах - столице Молдавии. Снова пробовал заинтересовать войной турок. А у Польши нашлась новая покровительница, Франция, и Орлик стал французским агентом.

Ну а запорожцам в Алешковской Сечи пришлось тяжко. Хан им жалованья не платил. Для прокормления предоставил рыбные ловы на Днепре, Тилигуле, Березани, право охотиться на дичь, переправы через Днепр и Буг с собиранием платы за перевоз. Таких заработков не хватало. Запорожцы становились наемными работниками в Очакове, Аккермане, Бендерах, Измаиле. Сечь выступала и “коллективным феодалом”. Принимала беглых из российских и польских владений, из Молдавии, считала “своими” крестьянами и брала с них подати. Объявила «своими» и поселян на р.Самаре, которая по условиям мира снова отошла к Крымскому ханству.

По договору с ханом Кош выставлял несколько сотен казаков для охраны турецко-польской границы и поднимал войско в походы татар. А султан, как уже отмечалось, полез захватывать Закавказье. Запорожцев вместе с татарами заставляли ходить туда без всякой платы, за добычу. В тяжелых переходах, от болезней, умирали так же, как солдаты русского Низового корпуса. Но и в Крымском ханстве казаки оставались людьми второго сорта, “имели много нужд и кривд”. Им запрещалось возводить укрепления Сечи, держать пушки. Каждый год брали по 300 и более человек в Крым на ремонт фортификационных сооружений. Тоже без платы.

Запорожцам запретили торговать в городах, чтобы не ущемить интересы своих купцов. И те же купцы приезжали в Сечь, за гроши скупая рыбу, другую продукцию казаков. Ногайцы, кочевавшие по соседству, с границами запорожских владений не считались. При случае угоняли у казаков коней, овец, похищали людей. Когда же запорожцы совершали ответные нападения, правительство всегда принимало сторону ногайцев, заставляло компенсировать ущерб. Впрочем, сечевики и сами были не прочь хищничать. Пробовали подзаработать набегами на польскую территорию. Но турки и татары разбой пресекали. По жалобам из Варшавы с Коша взыскивали убытки. Если нечем платить – отдавай людьми. Был случай, когда по такой жалобе хан содрал с запорожцев 24 тыс. руб., в другой раз продал 1,5 тыс. казаков на галеры.

Если из татарского плена бежал человек, то “хотя они, казаки, о том и знать не будут, однако принуждены были за него платить, понеже они аки бы стража при границах татарских имелись”. Или плати за раба или замени его другим человеком. В Сечь наведывались проверяющие от султана и хана со свитой в сотню человек, соседние мурзы “в гости”. Их требовалось кормить, подносить подарки. В казачьих песнях эмиграцию вспоминали, как каторгу: “Ой, Олешки, будемо вам знаты и той лихой день и ту лиху годыну, ох будемо довго пом`ятаты тую погану вашу личину” [42].

В 1725 г., когда не стало Петра, Сечь тайно переслала обращение в Россию, просилась вернуться. Но Екатерина I подтвердила инструкцию покойного мужа: “Казаков изменников запорожцев и прочих ни с товары, ни для каких дел… и ни с чем отнюдь не пропускать”. К новой Императрице апеллировали и малороссийские казачьи старшины, сидевшие в заключении. Возможно, их родственники задобрили подношениями Меншикова – он как раз вошел в полную силу. Кандидат в гетманы Полуботок умер в тюрьме, но остальных Екатерина освободила. Хотя на родину не отпустила, повелела «безвыездно» жить в Петербурге.

В столице жил и полковник Данила Апостол. Он тоже проходил по делу Полуботка. За ним воровства и злоупотреблений не нашли, но он покрывал других старшин, утаивал жалобы на них от рядовых казаков. Поэтому в тюрьму не попал, но и решение о нем затянулось до смерти Царя. Однако для него такое положение обернулось выигрышем. Он познакомился с подрастающим наследником Петром, внуком Петра I. Апостол увлекательно рассказывал о казачьей романтике, схватках с татарами. Мальчик полюбил старика. В 1727 г. 11-летний Петр II стал Царем. Влияние над ним захватили князья Долгорукие, Подсуетился и Апостол, юный Государь исполнил его пожелания. Упразднил Малороссийскую коллегию, отменил ее решения, а Апостолу предложил пост гетмана. Тот поехал на Украину, в Глухове собралась рада. Апостол для видимости отказывался, ссылаясь на 70-летний возраст. Но делегатов созвали таких, чтобы избрать его единогласно.

А у запорожцев грянула новая беда. Восстали адыги, сечевиков позвали на усмирение. Лазили под пулями по горам, штурмовали аулы. Но выяснилось, что казаки круто обирали своих собственных подданных. Пока их войско было на Кавказ, взбунтовались крестьяне, жившие по р. Самаре. Захватили и сожгли Алешковскую Сечь, а тех, кто оставался в ней, перебили. Вернувшись из похода, казаки разорили самарские поселения, истребляя восставших. Восстанавливать Сечь решили не в Алешках, а там, где пробовали угнездиться раньше, на Каменке. Теперь Петра I не было, русские экспедиции не угрожали. А от ханского начальства было подальше. Запорожцы обратились и к Петру II, молили простить их. За них ходатайствовал Апостол, и Государь был готов согласиться. Но в 1730 г. он умер, и вопрос завис.

На трон взошла Анна Иоанновна, прежних временщиков постигли опалы, но Апостол сохранил позиции. А кроме того, на малороссийских казаков обратил повышенное внимание президент Военной коллегии фельдмаршал Миних. Он был немцем, но прекрасным полководцем, и казаками заинтересовался с практической точки зрения. Обстановка на юге оставалась напряженной, не прекращались наскоки татарских шаек. А Франция взялась сколачивать антироссийский блок из Турции, Польши и Швеции. Наша страна заключила союз с австрийским императором, надвигалась война. Это означало не только боевые действия с турками, но и массированные набеги татар.

Корпус ландмилиции, созданный Петром, был к такой угрозе не готов. Когда ликвидировали Малороссийскую коллегию, про ландмилицию забыли, казачьей верхушке она была не интересна. Зачисленные в ее состав дворяне, казаки и солдаты занимались собственными хозяйствами, никакой службы не несли. А регулярная кавалерия после петровских реформ почти целиком состояла из драгунских полков, “ездящей пехоты”. Они были хороши в боях со шведами. Но гоняться за татарской конницей, перехватывать загоны не могли. Драгуны плохо знали особенности действий в степях, разведка получалась слабой.

Но казаки издавна учились этому, вырабатывали свои приемы. Миних вплотную занялся Украиной. Гетман Апостол, приехавший в Москву на коронацию Анны Иоанновны, получил подтверждение «вольностей», но и указания готовиться к предстоящим схваткам. Украинские историки обвинили царское правительство, что оно продало «вольности» за дорогую цену, и Апостол, вернувшись из Москвы, вынужден был гонять казаков на тяжелые работы – перекапывать степь рвами и насыпать валы. Но эти работы нужны были самим казакам и населению Малоссии. Военная коллегия решила защитить их тем же способом, как защищали свои владения от татар прежние Цари.

С 1731 г. развернулось строительство Украинской линии. Она протянулась на 285 верст – по притоку Днепра р.Орель и до Северского Донца, закрыла от набегов Левобережье. Для строительства и службы на Украинской линии были определены Полтавский, Сумской, Миргородский, Харьковский, Ахтырский, Изюмские казачьи полки и ландмилиция – ее переформировывали, подтягивали. Миних проявил интерес и к запорожцам. Ведь они отлично знали театр предстоящих боевые действий, давно уже просились в подданство. Киевскому генерал-губернатору Вейсбаху было приказано начать с ними секретные переговоры.

ИЗ КНИГИ В.Е. ШАМБАРОВА "КАЗАЧЕСТВО. Путь воинов Христовых".