ПРАВОСЛАВИЕ В РОССИИ. – СУДЬБА ИНДЕЙСКОЙ РЕЗЕРВАЦИИ?

Современный россиянин стремительно учится потреблять. Чтобы убедиться в этом, достаточно провести час-другой в любом сетевом магазине. Необязательно в час пик - только покупать самому ничего не надо. Свободно странствуя вдоль полок, стеллажей, прилавков и холодильников, вы увидите, с каким вкусом и обстоятельностью, я бы даже сказал, в познавательном формате наши соотечественники (самых разных профессий, статусов и состояний) приобретают бытовую технику, коврики и посуду, одежду и аксессуары - и, конечно же, продукты питания. Особенно продукты питания! Мы изучаем этикетки и лейблы, учимся распознавать степень свежести и состав ингредиентов «хлеба насущного», решаем проблему достаточных, но не избыточных количеств и объёмов, обсуждаем соотношения цены и качества...

Этим занимаются старички и старушки, заслужившие у государства пенсию за свой каторжный советский труд и решившие, конечно, скромно вознаградить себя за это (кое-кто из них ведь ещё помнит Великую Отечественную! Голод и карточки). Молодые, конечно, отовариваются быстрее; покупают они меньше - но дороже! Не терять же зря лучшие годы. Отдают дань потребительской корзине люди среднего возраста, родители (этим нужно ещё и детишек одеть-обуть-накормить-развлечь) - и «свободные» люди, торопящиеся ещё «пожить для себя». В этой очереди мы встречаем и церковно- и священнослужителей (иногда даже в подрясниках, хотя налицо тенденция в свободное от службы время переодеться «в гражданку»)... Конечно, хлеб насущный нужен и им. Все мы - люди-человеки. И само по себе это не грех.

Современный россиянин наряду с этим так же стремительно разучивается понимать такого же, в общем, как и он сам, россиянина. Ближнего своего. Хотя какой он, к шуту, ближний - если подумать? Своя-то рубашка ближе к телу. С каждым днём и даже с каждой минутой мы теряем общие интересы (при этом интересы наши не становятся разными! Просто «одинаковый» - это не «общий»). Общество, человечество расслаивается на всё более мелкие группы, а те - на индивидуумы; традиционные социальные институции слабеют, деформируются и отмирают; и каждый прежде всего торопится обеспечить свои права, огородить свою собственность и персону от посторонних посягательств... Принято вот ругать олигархов и министров за трёхметровые заборы и автоматчиков, отделяющих нашу «элиту» от народа на Рублёвке и Новорижском шоссе. Но ведь дело-то только в том, что они - богатые! Им есть за что беспокоиться. У меня, скажем, машины представительского класса нет (вообще никакой нет. Но это неважно), и я не озабочен тем, чтобы её не поцарапали и не угнали. Я относительно бескорыстен и демократичен только потому, что небогат. А если бы получил миллионное наследство? Кто знает. Вы считаете себя лучше? Мы все - «участники регаты», как поётся в популярной песенке... И это грех.

И все мы ищем удобное, выгодное или спокойное по крайней мере место под солнцем. Таких мест, чего греха таить, меньше, чем претендентов. Перенаселение у нас, производственный, продовольственный - глобальный, в общем - кризис! Поэтому защита собственных прав и реализация своих интересов становится всё более напряжённым делом. На всё остальное времени и сил попросту не хватает!

Уйдя из приоритетов, взаимопонимание становится факультативным и, я бы сказал, всё более проблематичным. Как профессиональный филолог, фиксирую в окружающей языковой среде не только очевидную тенденцию к унификации (которую ругают, конечно, везде и всюду, но сделать-то с нею ничего не могут!), стремление к примитиву, но и сопутствующий ей процесс формирования всё новых и новых условных-сословных-клубных-профессиональных-местнодиаспорных сленгов. Слов-«маркеров», «распознающих» кодовых вопросов, определяющих по наличию-отсутствию «ключа» в ответе - «свой» вы или же «чужой»? Общий язык неуловимо, но последовательно распадается на закрытые, противопоставленные друг другу версии, зачастую невнятные друг для друга. Самый очевидный пример -конфликт «отцов и детей», идущий на уровне словесного обмена: современный молодой человек, услышав от вас всего пару фраз, уже безошибочно решает, есть смысл общаться с вами доверительно, неформально или нет. И редко ошибается, к сожалению. Люди старших поколений становятся столь же нетерпимы, а возможностей у них всё ещё побольше...

Мы воюем друг с другом и не хотим этого понимать. Потому что считаем себя правыми. Стоит ли удивляться этому, спросите вы? Ведь мир всегда был суетен и зол, греховен и непоследователен (страсти ведь противоречат друг другу)... Что изменилось под солнцем? Что нового под луной? Есть ли альтернативы?

Ну учтём хотя бы то, что мир не вечен - вечен только Бог. Всей этой неразберихе, корыстным интересам, ненависти, трусости и слепоте положен некий предел. В Вечность он не шагнёт - исчезнет, когда закончится время. Но до того как оно закончится, каждый из нас должен успеть понять, в чём он неправ, и успеть измениться. Отстать от греха и присоединиться к Богу, стать верным, перестав быть неотребным. И в этом, конечно, должна помочь Церковь Божия, частью которой нам необходимо стать. Церковь по определению противостоит хаосу, бессмысленности и злобе мира. Она непобедима - «врата Адовы не одолеют её», обещал Христос.

И всё-таки при этом Церковь состоит из человеков. «Бог создал нас без нас - но спасти нас без нас Он не может», - смело, но ведь справедливо сказал шестнадцать столетий назад Августин Блаженный. Каждый из нас нужен Богу - по неизреченной милости Его - и каждый из нас нелишний для Церкви. Мы должны составить, как говорят об этом богословы, некоего Единого Адама - новое, праведное человечество - из нас самих... По «проекту» Божию, по наставлению священника и умудрённого верой ближнего-мирянина.

Именно поэтому особенно горько встречаться со всё более частым и программным нежеланием верующих, воцерковленных людей понимать и помогать человеку «внешнему», не определившемуся ещё в неразберихе мира. Увы, война с миром, предписанная Святым писанием, зачастую переходит в войну с ближним. Ведь мы все «ближние» друг другу - «дальних» быть не должно. Вместе с тем едва ли не все тревожные симптомы, о которых я поминал в самом начале, характерны и для сегодняшних церковных общин и братств, для людей воцерковленных - активных прихожан - и священников, диаконов и монашествующих. С нас-то, с мирян, что взять? А они - пастыри.

Пастырь должен быть «пастырем добрым», по образу из притчи Иисуса Христа. (Ясно, что и строгим, и смотрительным. Но ведь и заботливым, и снисходительным; входящим в немощи наши, для того чтобы наставить в их исправлении). А мы всё чаще видим стандартную реакцию отчуждения от проблем постороннего человека; осуждение и наклеивание «ярлыков» с приговором. «Это вам по грехам!» - Отцы Святые! Мы ведь по грехам-то и не понимаем подчас, что такое грехи! Погиб ребёнок от рук маньяка-извращенца... «Вам понять это трудно. Но вы должны радоваться, что Бог его прибрал. Не стал он ни наркоманом, ни развратником, ни грабителем». Да, нам понять это трудно. Почему же тогда Господь не взял ребёнка к Себе более «пристойным» путём? Вы лучше пообщайтесь с безутешными родителями с любовью и состраданием, а не менторски и с ледяным холодом!.. Скажите им, что Бог попустил убийце изнасиловать их девочку до смерти не потому, что Он - злой и жаждет невинной крови, а потому, что взрослый мир своей разнузданностью и развратом сам подталкивает наших детей в руки убийц, - и кто же здесь виноват: Бог или богомерзкие люди, творящие беззаконие (нравственное, экономическое, финансовое и политическое) и лишающие себя и других смысла жизни, неотделимого от единения с Богом?! Увы, убийцы тоже обладают свободой воли - этим поистине богоподобным свойством (из-за него-то Бог и спасает нас не без нас и отвращает от зла не без нашего на то согласия, и в этом - величие любимого творения Божиего), доведённым ими до совершенного извращения. Бог же видит всё - и он действительно забирает детей-мучеников сразу в рай, но попускает пролитию их невинной крови только по той причине, что иными способами уже не достучаться до окаменелого сердца закосневшего в смертных грехах общества. Насильственная смерть маленьких детей - это всегда вестник большой беды. Когда развратники убивают девочек и мальчиков в массовом порядке, это - знак того, что жизнь в России обессмыслилась и вменяется нам в грех. Однако объяснить всё это внятно и убедительно, чтобы нас поняли, можно лишь при условии, что мы сами не отвращаемся от собеседника и нам не всё равно, что ему больно и страшно. А такое мы, увы, видим всё реже и реже.

Нормальный, конструктивный диалог между верующими и неверующими людьми сегодня стал исключением из исключений - и несправедливо будет сказать, что это происходит по вине только неверующих людей! Открытая трансляция духовного опыта, правил духовной жизни на практике ограничивается только проповедями после литургии в церкви - каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут!.. И всё. Открытое исповедание веры для каждого христианина - это предписанный Богом закон; но на практике мы видим, что веру свою православные либо стыдливо скрывают, либо (если это экстремисты-эпатажники, какие-нибудь «опричники» или фанатики другого «разлива») угрожают насадить её дубиной и пулемётами. Что же касается слабых попыток представить и отстоять православную позицию в дискуссиях на разного рода теле-ток-шоу, то складывается впечатление, что эта миссия провалена системно - надёжно и изначально: каждая новая попытка оборачивается очередным поражением. Как минимум непониманием. Даже при взаимной симпатии спорящих (вспомните диалог между дьяконом Кураевым и актрисой Милявской).

Миссионерская деятельность Русской нашей православной церкви - в отличие от протестантов и всяких секстантов! - не видна и не слышна. Общины и приходы всё более превращаются в своего рода «закрытые анклавы», едва ли не подобные резервациям для «коренных жителей» Америки: индейцев. Окопаться, запереться, дать отпор всякому, кто зайдёт с улицы! А ведь надо бы, наоборот, в храм зазывать! Не пирогами, понятно, и не для бесчинства в колготках... Но всё же...

О «пирогах» отдельно. Традиционно бытовые устои православия в России связаны с русской народной культурой. Ведь именно народ-хлебопашец, купец да умелец были носителями православной веры. Уж они-то знали, какой длины и покрою юбку носить дочерям да как пристойно вести себя добрым молодцам! Такая ориентация видна и теперь. Однако она становится всё более и более «декоративной», празднично-неприкладной. В сусально-квасные, лапотно-кулачные «игры» на праздниках уже никто не верит. Даже те, кто играет в них. И они всё больше и больше напоминают песни и пляски тех же «индейцев-сиу» во главе с югославом Гойко Митичем... Народная культура не создаёт жизнеспособных форм. (Чего не скажешь о других наших братьях: азербайджанцах, казахах, армянах и т.д. У них с этим много современнее и преемственнее.) Все уже смирились с этим и согласны потерять последнего русского тракториста в обмен на более «дешёвого» гастарбайтера из Средней Азии.

Но даже на таком скромном поприще, как народная традиция, у православия совсем недавно появился «конкурент», активный, ищущий и предприимчивый: неоязычники. Они множатся, предпринимают и находят всё новых и новых сторонников. Давайте скажем прямо: они КРАДУТ их у Церкви. Но вовлечённое новым международным курсом на «толерантность» и либерализм священноначалие не даёт им отпора.

Ещё одной традиционной опорой православной церкви в России искони была «государственность». (Можно сказать и наоборот: Церковь была опорой государству - противоречия в этом, я полагаю, нет.) И после избытого нами благополучно ига безбожного социализма мы опять видим, как власть мирская и священноначалие церковное потянулись друг к другу. Но почему-то происходит это за счёт всё большей «беспризорности» народа, которому предписываются богобоязненность и законопослушание, но внимания уделяется всё меньше. Да ведь и некогда - за торжественными и официальными встречами, годовщинами, празднествами и так далее!.. При этом народ во всей своей греховности практически не знает пастырей и мирских начальников, которые могли бы стать для него достойным примером. Примером личным, нравственным и эффективным - «жизненным» - одновременно. Увидеть таковых современный россиянин может только в игровых сериалах. Но ведь нельзя решать реальную проблему на основе одного только художественного вымысла! (К тому же в нынешнем сериале всё чаще герой - и даже священник! - наводит справедливость, тишь, гладь и Божью благодать не законным путём, а кулаками, стволом и «отрицательным обаянием». Как голливудский ковбой. И зрителю это кажется нормой и нравится. Мы вообще перестаём различать, что нормально, а что нет. Потому что всё кругом - ненормальное. Не замечаете?)

Я не очернитель и не злопыхатель. И знаю праведников и подвижников среди священников, монахов и православных мирян. Смешной маленький иеромонашек, бывший детдомовец, не расстающийся с метлой и без устали снующий по своей затерянной в тверских лесах обители, когда наставлял меня перед исповедью, ни разу не сказал «твои грехи» - говорил только «наши». Из врождённой деликатности и милосердия в полном смысле этого слова. Я, может, даже больше, чем он, читал богословских трудов, но я твёрдо знаю, что как человек не гожусь ему и в подмётки! Священник, бывший офицер-«афганец» с боевыми наградами, сидя в компании горланящих политические лозунги на станичном «престольном» празднике казаков, спокойно выслушал всех, а потом сказал два слова землякам, и всем стало стыдно: «Церковь устоит, и врата адовы не одолеют её».

Но есть нелёгкий вопрос: кто из тех, кто ныне Церковь представляет и «числится» в ней, на самом деле её укрепляет? Всё ли мы делаем, что можем и что должны? Ведь вера - это не только прибежище; она и подвиг. Если бы мы больше думали - каждый сам за себя - об этом, то и с проповедью, и с примером, и с организацией церковной жизни в России всё не обстояло бы так тяжело. Нашлись бы и новые подходы, и силы для их реализации. Я в этом уверен.

Я считаю, что Церковь сейчас в России отступает. И свою долю вины в этом признаю. Но этого недостаточно.

Борис Петухов