ЗАЩИЩАЯ ИМПЕРИЮ И ИМПЕРАТОРА

Либеральные реформы в России, разгул земской демократии, «устности и гласности» открыли дорогу революционерам. Появились кружки нигилистов, анархистов, социалистов, распространялись разрушительные учения. Александр II осознал угрозу расшатывания государства. Стал тормозить сползание к пропасти, ограничивать либеральную пропаганду, бездумное рвение к «свободам». Но «общественность», считавшая себя «прогрессивной», завопила о “реакции”, о “возврате всех ужасов николаевщины”. Революционеры из интеллигенции, студентов, создали движение народников – пошли «в народ», чтобы «будить» его, поднимать против самодержавия.

Но сами они давно космополитизировались, собственного народа не знали, оказались для крестьян совершенно чужими. А на казаков народники делали особую ставку. Идеализировали Разина, Пугачева, были уверены, что казаков будет легко возбудить бороться за «свободу». Но тут вышла промашка. Станичников они тем более не знали. Казаки и впрямь имели причины для недовольства теми или иными действиями властей. Но на первом-то месте у них всегда была служба Царю, Вере и Отечеству. Агитаторов, звавших рушить самое святое, без долгих разговоров вязали и представляли начальству. Тогда-то горячая “любовь” революционеров к казакам сменилась жгучей ненавистью, им прилепили ярлык “псов самодержавия”. Впрочем, и западная пропаганда, к которой российская оппозиция чутко прислушивалась, поливала казачество грязью и за Кавказ, и за Польшу. Да, казаки сохраняли незыблемую верность России. Они и охраняли Царя – а эта служба тоже стала опасной. Когда «хождение в народ» провалилось, революционеры перешли к терроризму. Покушения на Александра II следовали в 1866, 1867, дважды в 1879, в 1880 гг.

Казаки охраняли и границы Империи. А в Средней Азии непокоренной оставалась Туркмения. Сообщение между Красноводском и Ташкентом шло кружным путем, через Астрахань и Оренбург. Но текинцы (туркмены) были самыми сильными и воинственными племенами в здешних краях. От них крепко доставалось и бухарцам, и персам, именно от них в Хиву поступала львиная доля невольников. Теперь русские приблизились к ним, и текинцы нападали на наши кордоны, строящиеся селения. У них насчитывалось до 50 тыс. воинов, половина имела английские винтовки (уж этого британцы не жалели), у остальных были трофейные русские или старинные кремневые – стреляли они мастерски, прекрасно владели холодным оружием. А главное, их крайне сложно было достать в оазисах среди пустынь.

Дважды, в 1877 и 1878 г., начальник Закаспийской области генерал Ломакин совершал походы в Каракумы. Хотя шла война, войск у него было мало, чуть больше полка. В первый раз экспедиция добралась до ближайшего оазиса, Кизил-Арват. Пробовали закрепиться, но кончилось продовольствие, и вернулись назад. Во второй раз с неимоверными трудами добрались до главного, Ахал-Текинского оазиса. Увидели мощную крепость Геок-Тепе: огромный квадрат глинобитных стен, каждая длиной в версту. Штурмовать их не было ни сил ни возможностей. Ограничились разведкой и повернули обратно. Текинцы сочли, что русские испугались их, загордились – и о том, чтобы договориться миром, уже не желали слышать.

Когда война с турками завершилась, с Кавказа за Каспий прибыли дополнительные контингенты. В 1879 г. для похода определили 10 тыс. солдат и казаков под началом генерала Лазарева. Но вскоре выяснилось, что обеспечить их продовольствием на всю дорогу не получится. Лазарев выступил с половиной отряда. В пути он умер, экспедицию снова возглавил Ломакин. А текинцы решили не сражаться в поле, собрали все силы в Геок-Тепе. Русские кое-как дошли до крепости. Стали обстреливать – но снаряды полевых орудий не пробивали глинянные стены трехсаженной толщины. А с продуктами было худо, стоять в осаде было нельзя. Ломакин бросил воинов, измученных переходами, на штурм. Погибло 445 человек, неподготовленную атаку отбили. Войска опять побрели назад через каракумские пески.

Текинцы совсем занеслись, хвастались, что они – победители русских! Бухарский эмир слал Царю советы, что на туркмен надо идти не иначе как со 100-тысячным войском. А хан Хивы и иранцы советовали их вообще не трогать, “так как храбрее и сильнее текинцев нет никого на свете” [59]. Но в 1880 г. начальником Закаспийской области был назначен генерал-лейтенант М.Д. Скобелев. Еще из Петербурга он послал приказ из одного слова: “Подтянуться!” Впрочем, «подтягиевнием» дело не ограничилось. Скобелев развернул всестороннюю поготовку. Он затребовал технические новинки – скорострельные картечницы Гатлинга (прообраз пулеметов), аэростаты, холодильники, опреснители, паровозы. Набрал лучших специалистов. Морские перевозки поручил лучшему моряку, капитану II ранга Макарову. Лучшему инженеру Анненкову приказал строить в пустыне железную дорогу. Начальником штаба Скобелев взял отличного хозяйственника Гродекова, занявшегося устройством продовольственных баз. «Белый генерал» и войска отбирал лучшие: части кавказских 19-й и 21-й дивизий, три полка кубанских казаков – 1-й Таманский, 1-й Полтавский и 1-й Лабинский (всего 8 тыс. бойцов при 64 орудиях).

Операция была рассчитана очень четко. Выступили 4 июня 1880 г., а 12-го, отмахав 400 верст, достигли оазиса Кизил-Арват. Там как раз созрел урожай пшеницы, что облегчило снабжение. Но идти оставшиеся 100 верст до Геок-Тепе и воевать по летнему зною Скобелев не стал. Велел располагаться лагерем, отдыхать, развести огороды, выращивая овощи. В июле он только произвел разведку. С отрядом из 700 казаков и солдат с 2 картечницами и 8 пушками сам отправился к Геок-Тепе. Но взял с собой и военный оркестр. Отразил огнем наскоки текинской конницы, с музыкой объехал вокруг крепости и возвратился. Это произвело сильное впечатление, уже не говорили, что русские удрали.

Войска двинулись к Геок-Тепе в декабре. А с востока, из Туркестана, на соединение со Скобелевым подошел полковник А.Н. Куропаткин с отрядом из 700 солдат и казаков 1-го Оренбургского полка – таким образом туркменам показали, что их оазисы досягаемы и оттуда. Крепость стали обкладывать, подходить к стенам апрошами. Текинцы дрались свирепо, четырежды выплескивались на вылазки. В рубках пало более 400 солдат и казаков, было захвачено знамя Апшеронского полка, 2 пушки. В плен попал артиллерист Никитин, туркмены требовали, чтобы он научил их обращаться с орудиями. Он умер под пытками, но не исполнил этого. А сами текинцы так и не поняли секрета снарядной трубки, и снаряды не взрывались.

Приблизившись траншеями к стенам, русские стали рыть мины. 24 января 1881 г. страшный взрыв разнес часть стены, и полки ринулись в проломы. В жаркой схватке сломили защитников, а казаки довершили разгром, преследуя бегущих. Полегло 8 тыс. текинцев, наших воинов погибло 398. Уцелевшие старейшины принесли присягу Царю [148]. После побоища у Геок-Тепе текинцы больше не смели сопротивляться. Еще одна крепость, Ашхабад, сдалась без боя. В Средней Азии установилась окончательная граница с Ираном и Афганистаном. А англичанам положили предел для проникновения в этот регион.

Туркмения стала последним крупным приобретением Российской Империи. И последним успехом царствования Александра II. Ростом революционного движения и терроризма воспользовались либералы и масоны в окружении Царя. Внушали, что силовые меры ничего не дают, только раздражают «общественность» - что нужно опять смягчить политику, пойти на новый виток реформ по западным образцам. Государь поддался. Министром внутренних дел и председателем Верховной комиссии по борьбе с терроризмом он назначил поборника «парламентаризма» и «расказачтвания» Лорис-Меликова – который во время войны чуть не учинил катастрофу в Закавказье. «Борьбу» с терроризмом он тоже повел весьма странно. Начал разрабатывать конституцию для России. Упразднил Третье отделения Его Величества канцелярии, ведавшее политическим сыском. Провел амнистию для политических преступников – выпустив на свободу агитаторов, активистов, боевиков. Восстановил в университетах исключенных неблагонадежных студентов… Результаты не заставили себя ждать.

1 марта 1881 г. на Екатерининском канале в карету Царя была брошена бомба. Скакавший рядом с экипажем казак Александр Матвеевич Малеичев подался вперед, к летящей бомбе и метальщику. Принял на себя взрывную волну и осколки. Упали и раненые прохожие. Александра II взрыв не задел. Кучер доложил, что карету лишь слегка повредило, предлагал мчаться во дворец, но Царь был смелым и благородным человеком. Он считал долгом позаботиться о пострадавших. Спросил террориста, схваченного людьми, кто он такой. Затем осмотрел умирающего мальчика и склонился над верным казаком. В этот момент еще один убийца, Гриневицкий, бросил вторую бомбу… Вся Россия оделась в траур. На фоне пышных церемоний погребения Императора похороны Малеичева на Громовском кладбище Санкт-Петербурга прошли скромно и незаметно. Проводить его в последний путь пришли только 70 казаков Собственного Его Величества Конвоя [136].

Из книги В.Е. ШАМБАРОВА "КАЗАЧЕСТВО. Путь воинов Христовых".