РЕФОРМЫ И МЯТЕЖИ. Валерий Шамбаров

Не успела завершиться одна война, как разразилась другая. Курфюрст Саксонии Август Сильный, избранный королем Речи Посполитой, и Дания пригласили Россию в союз против Швеции. Что ж, за шведами числился давний долг – захваченные ими в Смуту Карелия, земли у Финского залива (Ингрия). Они перекрыли русским выход к Балтике. Петр согласился. Хотя у поляков воспротивились паны, и получилось так, что войну шведам объявил король, но не Речь Посполитая (подобное было здесь в порядке вещей). А кроме того, в Польше снова обозначился конфликт. Как только подписали мир с турками и возвратили занятую ими часть Украины, Сейм постановил – ликвидировать казачьи полки, сохранявшиеся на Правобережье. Мотивировали откровенно: надобность в них отпала.

Казаки протестовали, ссылались на обещания правительства. Да где уж там! Их притазания отвергли. Шляхта грозила королю мятежом, если не отдаст Правобережье ей на поживу. Август выбрал ублажать шляхту, раздавать «привилеи» на казачьи земли. А казаков обманул. Призвал послужить на войне, а потом будет удобнее поднять вопрос о казачьих правах. Гетман Самусь согласился. Привел корпус казаков, вместе с саксонскими полками короля осадили Ригу. Но ведь Речь Посполитая в войну не вступила! Паны воспользовались уходом казаков. Коронный гетман Любомирский с войском из шляхты стал захватывать казачьи области. Однако там оставался Палий. Засел в Фастове, дал отпор, поднял крестьян и оставшихся казаков. Узнав об этом, корпус Самуся снялся из-под Риги, помчались защищать свои дома.

Между тем в войну вступила и Россия. Петр осадил Нарву. Но Швеция в то время была обширной и мощной держвой, ей принадлежали Финляндия, Прибалтика, северные области Германии. Шведская армия считалась лучшей в Европе, ее атак не выдерживал никто. А молодой король Карл XII оказался блестящим полководцем. Его поддержали Франция, Англия, Нидерданды, выделили крупные субсидии и займы, силы флота. Карл обрушился на Данию, мгновенно разгромил и вынудил капитулировать. Потом переправился в Эстонию. А у Петра основу его войск составили 29 новых полков, из плохо обученных новобранцев. Офицеры – из иностранцев, навербованных по Европе. Карл нагрянул к Нарве, когда Царь отлучился в Новгород, торопить шедшую к нему подмогу.. Шведы первым же ударом разорвали русские боевые порядки. Иностранные офицеры во главе с командующим, герцогом Кроа де Круи, сразу изменили и сдались. Но все-таки разбитые царские полки сумели сорганизоваться, отчаянно дрались в окружении и выговорили себе право свободно уйти. Потеряли 6 тыс. воинов, всю артиллерию..

По Европе зашумели о позорнейшем разгроме русских, их неумении воевать. Но Карл, перезимовав, двинулся в Латвию. Вдребезги разнес саксонскую армию Августа, вторгся в Речь Посполитую. Панам пришлось вооружаться уже независимо от из желания. Но ополчения шляхты шведы разгоняли даже без главных сил, одними авангардами. Многие стали переходить на сторону Карла. И вдобавок поляки получили «второй фронт». Восстание правобережных казаков и крестьян разлилось широко и мощно. На помощь пришли 3 тыс. запорожцев атамана Федора Шпака. Повстанцы разбили польское войско Потоцкого, взяли два десятка городов, в том числе «столицу» польской Украины Белую Церковь. Предводители казаков Самусь, Палий, Искра и Абазин уже убедились, что паны не желают договариваться с ними. А сейчас Речь Посполитая рушилась! В 1702 г. в Фастове собралась рада – делегации от казачьих полков, от городов, духовенства. Постановили передаться под руку Царя.

Направили посольство к Мазепе, просили поддержки, Самусь признавал себя подчиненным левобережного гетмана. Но… Мазепа оказался совсем не в восторге от объединения Украины в составе России. Он категорически отказал. Своим подданным под страхом смерти запретил ездить на Правобережье, возить туда товары и оказывать любую помощь. А перед Царем оклеветал повстанцев, выставлял их смутьянами и разбойниками. Хотя Петр отнесся к казакам совершенно иначе. Принимать мятежную область он сейчас никак не мог – это значило отшвырнуть от себя Августа и поляков.Уж какие есть, но союзники, других не было. Однако Царь уже оценил, что партнеры это ненадежные и коварные. Он послал письмо Самусю и Палию, потом своего посла Иоганна Паткуля, доложившего Царю: вина за восстание целиком лежит на поляках, а казаки – искренние сторонники России, могут быть очень полезны. Петр предложил свои варианты урегулирования. Или заключить перемирие с панами и вместе воевать со шведами, или казаки могут сдать занимаемые города, уйти в Россию. Правобережные полковники ответили, что первое нереально, а если здешние города останутся без защиты, то поляки вырежут православное население. Царь начал поддерживать их тайно, присылать деньги.

Ну а паны в сложившейся ситуации сделали выбор. Желающих сражаться со шведами становилось все меньше. Карлу без боя сдалась Варшава, после короткой осады – Краков. Зато под знамена Адама Сенявского, назначенного усмирять казаков, собралось 15-тысячное войско с сильной артиллерией. Сенявский попросил помочь и соседей: Царя, Мазепу, Крымского хана. Татары с превеликой радостью прислали конницу. Но Петр отказался и Мазепе вмешиваться запретил. В 1703 г. поляки перешли в наступление. В боях опрокидывали казаков и крестьян. Всех участников восстания казнили. Разгромив полк Абазина, установили целый лес кольев, посадили на них пленных и всех жителей Ладыжина, 2 тыс. человек. Если же за жителями не находили явной вины, а всего лишь подозревали, что они симпатизировали мятежникам, им резали уши – таких наказанных насчитыли 70 тыс. Но казаки Палия, Самуся и Искры укрепились в Белой Церкви, Фастове, Корсуни и Богуславе, удержали восточные районы Правобережья.

Но ведь и Россия вела тяжелую войну. Взамен разбитых войск создавались новые, перебрасывались опытные пограничные полки с южных рубежей. Царь призвал и казаков. В 1701 г. на Дону был сформирован первый конный полк из 430 казаков, его возглавил Максим Фролов, сын атамана Фрола Минаева. Ранее у донцов полковых структур не было, но и сейчас они создавались только на время походов, назывались по фамилиям командиров. Казачьи части были направлены в Лифляндию, в армию Шереметева. Участвовали в боях при Эресфере и Гуммельсгофе, где были одержаны первые победы в войне, разбит корпус Шлиппенбаха, оставленный Карлом в Прибалтике [59]. Здесь отличились и малороссийские казаки. Их атаман Обидовский умер, жестоко простудившись в зимних походах.

А в 1702 – 1703 гг. Царь воспользовался тем, что Карл с главными силами увлекся Польшей. Начал наступление на Неве. Брал крепости, заложил новый город Санкт-Петербург. Карл не придавал этому значения. Считал, что с русскими он и позже разберется. Побитым панам он приказал созвать Сейм, в 1704 г. делегаты послушно низложили Августа и выбрали королем ставленника шведов Станислава Лещинского. Хотя многих шляхтичей оскорбило такое попрание их «свобод», в Польше добавилась гражданская война между сторонниками Августа и Лещинского.

В польскую смуту вмешался и Царь. Киевскому воеводе Голицыну с 11 полками он велел идти на помощь Августу, а Мазепе – занять своими частями Правобережье Днепра. Население встречало их как освободителей! Заговорили, что Россия пришла спасать единоверцев – так же, как во времена Богдана Хмельницкого. Взбунтовались области, которые паны считали уже усмиренными. Но Мазепа издал универсал, что прибыл, вовсе не для поддержки смутьянов, а защищать Речь Посполитую. Требовал покориться польским властям, угрожая карами. Возвратил панам все города. Самусь проявил полное послушание Мазепе, сдал гетманские регалии – и был оставлен полковником. А Палия арестовали. Мазепа налгал Царю, будто он сносился со сторонниками Лещинского. Действительная вина Палия была иной. Он был подлинным, народным лидером, мешал собственным играм Мазепы. Очевидно, его убили бы. Но о нем помнил Петр. В мнимую переписку с врагом Царь поверил – но не считал ее слишком опасной. Зато Палий желал воссоединения с Россией и в перспективе мог пригодиться. Петр велел сослать его в Тобольск.

Ну а Мазепа принял новый титул: «Гетман и кавалер царского пресветлого величества Войска Запорожского обеих сторон Днепра». «Войско Запорожское» в титуле сохранялось исторически, с Богдана Хмельницкого. Хотя реальному положению это давно не соответствовало. В данное время Украина была разделена на несколько частей. Была казачья «Гетманщина» на Левобережье, ее «столицей» являлся Батурин. Киев в нее не входил. Он считался не казачьим городом, а центром купечества, духовенства, в состав России вошел отдельно от Левобережья и им управлял воевода, назначенный Царем. Самоуправляемое Запорожье тоже Мазепе не подчинялось и очень его не любило. Как и его собственные подданные на «Гетманщине» - он был человеком алчным, правдами и неправдами набрал огромные владения.

А на Правобережье Мазепа затеял реорганизацию. В дополнение к 4 старым учредил еще 3 казачьих полка. Но при этом и себе хапнул обширные земли, стал владельцем 100 тыс. крестьян. Провел сеймики шляхты, объявившие всех местных крестьян крепостными. Однако перед Царем Мазепа умел показать себя. Сверкнуть эрудицией, европейским лоском, культурой. Да и докладывал «талантливо», опережая других начальников – и присваивая их успехи. Петр считал его вернейшим соратником (он стал вторым по счету кавалером единственного в то время российского ордена Андрея Первозванного). Теперь Украина объединилась под властью Мазепы – но оставалась в двух государствах! А гетман явно благоволил полякам.

Но его казаки сражались доблестно. Весной 1706 г. в Белоруссии вся шведская армия наскочила в Ляховичах на отряд полтавских казаков полковника Мировича. Они дрались две недели, ходили на вылазки. Шведы назвали захудалое местечко «крепостью»! Только когда защитники оголодали и совсем измучились, сдались. Но Карл узнал, что его армию на две недели задержали не регулярные войска, а казаки, и приказал умертвить всех даже не оружием - их забили до смерти палками [160]. Впрочем, и другие казаки в боях проявляли себя с лучшей стороны. На выручку Августу Царь послал корпус своего любимца Александра Меншикова. Под Калишем он встретил шведский корпус Марденфельда и польское войско Лещинского. В сражении донской полк молодого Данилы Ефремова опрокинул шведских драгун, что предопределило полный разгром противника.

Но когда была одержана эта победа, Август уже изменил. Заключил сепаратный мир с Карлом. Польскую корону уступил Лещинскому, и к тому стала переходить шляхта – ведь альтернативного короля больше не было. Речь Посполитая превратилась в союзницу шведов. Вот теперь Карл нацелился на Россию. Своих планов он не скрывал: взять Москву, низложить Петра, посадить на престол кого-нибудь из поляков. Для Швеции забрать Новгород, Псков, Русский Север, Лещинскому отдать Смоленщину и Украину, а остальное поделить на удельные княжества. Над нашей страной нависла страшная опасность. Но и в русских тылах было неладно.

Сигналы об измене Мазепы поступали в Москву еще с 1690 г. Но гетман разводил руками, что на него клевещут враги. Он даже придумал «противоядие». Сам составлял на себя доносы. Такие, чтобы ложь легко опровергалась. Царь привык, жалобы на Мазепу – это просто интриги. С 1703 г. гетман тайно переписывался с Лещинским, торговался, за какую цену он оторвет Украину от России. В 1707 г. о предательстве доложили генеральный судья войска Кочубей и полтавский полковник Искра. Но у Мазепы в разных инстанциях были «свои» люди. Он сразу узнал, обратился к Царю, что под него опять копают клеветники. Следствие вели канцлер Головкин и вице-канцлер Шафиров. Вполне вероятно, что Мазепа еще и подкупил их, Шафиров был махровым взяточником. Кочубея и Искру арестовали. В их показаниях обнаружили разногласия – а в таких случаях доносчиков пытали. Искру били кнутом, и он смалодушничал. Закричал, что «никакой измены за гетманом не знает». А Кочубею только показали орудия пытки, и он тоже скис, отказался от всех обвинений. Объяснил, что хотел всего лишь отомстить (Мазепа несколькими годами раньше соблазнил его дочь). Царь в это время находился в Петербурге, ему доложили – «воры» сознались. А по закону клеветникам полагалось такое же наказание, под которое они подводили жертву. В данном случае смертная казнь. Кочубея и Искру выдали Мазепе, и им отрубили головы.

Но в это время стала меняться и Запорожская Сечь. После заключения мира с Османской империей крымских набегов больше не было. Однако и казакам строго запретили задевать турок и татар. Сечь осталась без своего главного промысла, без сплачивающей идеи, защиты христиан от «басурман». А приток людей сюда не прекращался. Шли беглые и с Левобережья, и с Правобережья, куда вернулись паны, вчерашние повстанцы. В Запорожский Кош принимали всех. Но раньше количество и качество казаков регулировалось «естественным отбором» - походами и потерями. Теперь ядро «старых» запорожцев быстро разбавлялось случайным сбродом. Нарастала анархия. Война в далекой Прибалтике сечевиков не заинтересовала. Единственной службой была охрана границы, за это присылали жалованье. Но оно было небольшим, на всех не хватало. «Сирома» возмущалась, что запрещают походы, мечтала о добыче. Дважды, в 1702 и 1707 г. запорожцы разграбили большие караваны турецких купцов. Царскому правительству пришлось платить огромнейшие компенсации, чтобы вдобавок к шведам не получить еще и войну с Османской империей.

Стали возникать и «хозяйственные» конфликты. Из-за угодий по реке Самаре разгорелся спор между запорожцами и Миргородским полком. Он подчинялся Мазепе, гетман умел доложить Царю, и тот решил спор в пользу миргородцев. Но и сам Петр надумал разрабатывать на Самаре селитренные промыслы, прислал работников. Запорожцы возмутились таким нарушением их владений, напади на артели, выгоняли, избивали или убивали людей. В этих драках выдвинулся Кость Гордиенко – он отличался тупой и упорной ненавистью к «москалям». Только из-за того, что они «москали».

Накапливались проблемы и на Дону. До сих пор казаки привыкли видеть себя привилегированными. Правительство с ними заигрывало, не затрагивало их «вольностей». Службой не слишком обременяло, позволяло торговать без пошлин. Соглашалось с законом «с Дона выдачи нет». Петр такого особого статуса не воспринимал. Почему одна область России должна жить на каких-то иных правах, чем остальной народ? Почему она становится легальным убежищем для преступников? В 1700 г. Петр на Дону увидел войсковой круг и остался недоволен. Общий круг отменил, указал, чтобы на него собирались только станичные атаманы и по два выборных от каждого городка. Кстати, вполне здраво. Одно дело – пока Войско было небольшим. Но оно разрослось, и общее собрание казаков превратилось в шумную, плохо управляемую массу.

Однако и другие порядки на Дону Царь начал приводить в соответствие с общегосударственными. Право беспошлинной торговли отобрал. Часть рыбных промыслов “по реке Дону и до реки Донца, также и на море и по запольным речкам” он передал жителям Азова. Запретил свободную рубку леса (как и по всей России). Сношения с соседними степными народами предписал вести только через азовского воеводу [160]. А службу донцов дополнил новыми обязанностями. На казаков возложили “почтовую гоньбу” от Азова до Острогожска и Валуек, один полк донцов выделили в гарнизон Азова. А вокруг соляных месторождений, рыбных ловов и сенокосов на Бахмуте возник конфликт между донскими казаками и Изюмским слободским полком. Его командир полковник Шидловский грамотно обосновал претензии, подал через своего начальника, киевского воеводу, и в царской канцелярии решили вопрос в его пользу. Донцы не уступали. Шидловский, получив официальный документ, направил отряд, погромил Бахмутский городок донцов.

Но на Бахмуте атаманом был Кондратий Булавин. Человек крутой, старообрядец – его брат вообще переселился к раскольникам на Кубань. Войсковой атаман Илья Зерщиков поддержал Булавина. Тот вооружил казаков и бурлаков, трудившихся на солеварнях. Разорил городок изюмцев и вышиб их с Бахмута. Они жаловались, из Москвы прислали дьяка Горчакова. Булавин бесцеремонно выгнал его. Пошла переписка. Но дело заслонилось другими событиями. В 1705 г. восстали башкиры. А раскольники и стрельцы, разосланные после бунтов из Москвы в Поволжье, подняли мятеж в Астрахани, убили воеводу и 300 чиновников. Рассылали воззвания, к ним присоединился Терский городок.

Но Яицкое Войско мятежников не поддержало – оно вместе с царскими войсками еле отбивалось от башкир. И донские казаки на кругу подтвердили верность Царю, выслали против астраханцев отряд Максима Фролова и Василия Поздеева. Этот отряд сумел захватить взбунтовавшийся Царицин, казнив 100 зачинщиков, вынудил сдаться мятежников в Черном Яру – и таким образом локализовал восстание. Подошедшее войско Шереметева окончательно усмирило его. Заслугу донцов Петр отметил щедрыми наградами. Прислал “честные клейноды” – знамя, бунчук, серебряный атаманский пернач, 6 станичных знамен. Выделил огромное жалованье – казаки на эти деньги заложили каменный собор в Черкасске [47].

Однако на Дону существовала еще одна серьезнейшая проблема. Беглые. Сюда удирали ссыльные и каторжники со строительства Азова и Таганрога, с корабельных верфей Воронежа, дезертиры. Для казаков это было очень выгодно, бурлаки становились дешевой рабочей силой в их хозяйствах, на разных промыслах. Царь несколько раз посылал чиновников «сыскать» беглых, но казаки их прятали, а сыщиков «подмазывали», и они уезжали ни с чем. В 1707 г. с этой же задачей на Дон был отправлен князь Юрий Долгорукий с тысячей драгун.

В истории внедрился сюжет о «крестьянском восстании» Булавина, борьбе «за свободу». Но это лишь политическая легенда. Исследования показывают, что уничтожение экспедиции Долгорукого организовала верхушка казаков во главе с войсковым атаманом Лукьяном Максимовым [40]. Чтобы самим не погореть за укрывательство беглых (а за укрывательство дезертиров полагалась смертная казнь). Но убить князя и его подручных требовалось так, чтобы это не выглядело восстанием казаков. Якобы прикончили те самые беглые, которых наловила экспедиция - и шито-крыто. Исполнителем стал Булавин. Ему сыграло на руку и то, что сам Долгорукий взялся за дело слишком круто. “Беглыми” объявляли всех, кто родился не на Дону – хотя при прежних Царях переселение не возбранялось. Экспедиция распоясалась. Порола людей, вынуждая признать себя беглыми. Драгуны грабили, насильничали. Нахватали 3 тыс. человек. Булавину озлобление помогло собрать отряд. В ночь на 9 октября он налетел на Шульгин городок, убил Долгорукого, 4 офицеров и 40 драгун.

Атаман Максимов с казаками выступили на подавление бунта. Но даже не сражались. Остановились лагерем и позволили «ворам» разбежаться. А Царю солгали, будто разгромили их и казнили зачинщиков. Петр «за верность и усердие» наградил Дон жалованьем в 10 тыс. руб., и все, вроде бы, успокоилось. Но остался сам Булавин. Он тайно приезжал в Черкасск, и его не арестовали. Судя по всему, его уговаривали уйти к брату на Кубань. Но вот он-то не захотел угомониться. Погуляв несколько дней во главе мятежной толпы, он задумал крупную смуту – поднять Дон, захватить Азов, освободить содержавшихся там каторжных и идти на Москву.

Он поехал в Запорожье. Стал возбуждать «сирому» бороться за казачьи «вольности», которые попирает Царь. Запорожцы вспомнили и свои обиды, забузили. На раде низложили кошевого Финенко, отказавшегося поддержать Булавина, выбрали вместо него врага «москалей» Костя Гордиенко. Правда, и он оценил, что предложение гиблое. Но на требование киевского воеводы выдать Булавина отказал, позволил гостю расположиться в городке Терны на Самаре, набирать добровольцев.

А в январе 1708 г. Карл XII двинулся на восток. В Белоруссии начались бои. Мазепа уже договорился с Лещинским об условиях предательства – в дополнение к владениям на Украине ему пообещали Витебское и Полоцкое воеводства. Но о должности казачьего гетмана в договоре не упоминалось – казачество в Речи Посполитой предстояло ликвидировать. Мазепа направил посланцев и к Карлу. Заверил – стоит шведам приблизиться к Украине, она сбросит власть Москвы, к королю присоединится 40 тыс. казаков. Поддержит Булавин на Дону, восстанет Поволжье… Петр приказывал Мазепе прислать на фронт малороссийские полки. Но смута Булавина дала гетману повод не выполнять повеления. Он указывал – если полки уйдут, «гультяи» поднимут восстание. Вместо Белоруссии повернул два полка на Булавина. Тот узнал о их приближении и ушел.

Вынырнул он на Хопре, в Пристанском городке. Сюда подошли 2 тыс. запорожцев, самых буйных, под началом атаманов Хохлача и Кардиаки. И заполыхало. Присоединились казаки окрестных городков, стекались бурлаки, ссыльные, волжские бродяги. Но цели мятежников оказались совершенно неопределенными. Голытьба жаждала пограбить, требовала вести ее “на добычь”. Тут как тут оказались раскольники, выдвигая свои лозунги – бить «немцев», стоять «за старину». Возле Черкасска мятежники сошлись с войском атамана Максимова. Но казаки сочувствовали Булавину, он же ратовал за их «вольности». А Булавин послал запорожцев в обход, они напали прямо во время переговоров. Войско развалилось, кто бежал, кто переходил к победителям.

Повстанцы вошли в Черкасск. Булавин созвал круг из представителей 110 городков, и его избрали войсковым атаманом. Максимова и нескольких старшин он предал смерти. Обратился к Петру и отписал, что их казнили “за их неправду”, а “от него, великого государя, не откладываемся”. Но Булавин лгал. Разослал грамоты в Астрахань, терским казакам, ногайцам, кубанским татарам, крымскому хану, просил поддержать восстание. Хотя никакой политической линии у атамана не было. По сути он оказался заложником разношерстной 20-тысячной массы, которую сам же поднял. Чтобы удовлетворить свое воинство, раздал имущество казненных. Но оказалось мало. Голытьба стала грабить и терроризировать казаков. У жителей Черкасска все симпатии к Булавину сразу выветрились, сменились проклятиями. А атаман, чтобы не довести до беды, принялся рассылать свои банды в разные стороны. Они захватили на Волге Камышин, взбунтовали Царицын.

Но Петр теперь всерьез разгневался. Наступал враг, угрожал самому существованию России – и кому-то вздумалось бунтовать! Это выглядело настоящей изменой. На усмирение пришлось направить крупные воинские контингенты: 20 тыс. солдат и драгун, слободских казаков, дворянское ополчение, калмыков. На Дон началось наступление с разных сторон. По Донцу двинулся полковник Шидловский со слободскими казаками, разогнали скопища атаманов Голого и Драного. Полторы тысячи запорожцев Кардиаки отбивались в Бахмуте. Поняв, что дело плохо, сдались. Но в плен их не брали, перебили до единого.

Булавин никакого общего руководства не осуществлял. Погибали его отряды в Бахмуте, а он в это же время отправил Хохлача с 5 тыс. мятежников брать Азов. Это уж было совсем нереально. Беспорядочные толпы покосили артиллерией и прогнали. А в Черкасске известие о разгроме ускорило развязку. Местные казаки поднялись против Булавина, окружили его дом. Он отстреливался, убил двоих. А когда увидел – ко двору тащат пушку и возы с сеном, застрелился. При нем была женщина, по одним источникам дочь, по другим “полюбовница”, тоже покончившая с собой. Отряды повстанцев, разошедшиеся кто куда, уничтожали порознь. Более 40 мятежных городков было разорено. Брат убитого Юрия Долгорукого Владимир мстил, “пойманных всех казнил и повешенных на плотах по Дону пущал”. Хотя Царь охладил его, указал, что казнить надо только “заводчиков”, а “иных обнадеживать”. Всего было казнено около 7,5 тыс. человек. Их жен и детей разбирали на продажу солдаты и калмыки [40, 47]. Две партии мятежников атаманы Некрасов и Павлов увели на Кубань.

Войско Донское принесло повинную Царю. Но следствие установило, что даже из старшин, свергавших и ликвидировавших Булавина, многие были причастны к организации восстания, уничтожению экспедиции Долгорукого. Вновь избранного войскового атамана Зерщикова и еще несколько представителей донской верхушки казнили. А вместо него Царь сам назначил Петра Рамазанова – “безсменно”. В наказание Петр уменьшил и территорию Войска. Земли по Донцу были переданы слободским казакам, по Айдару – Острогожскому полку.

Как раз в 1708 г. Петр провел губернскую реформу. Территории по Медведице, Хопру и Бузулуку отошли в Воронежскую губернию. При Новохоперской крепости была создана казачья команда, но в донское казачество она уже не входила. А Войско Донское с оставшимися у него землями вошло в Азовскую губернию. Эта же реформа впервые объединила несколько частей Украины - «Киевщину», «Гетманщину», Слобожанщину и Запорожье. Они образовали Киевскую губернию. Хотя, конечно же, еще никто не мог предполагать их будущего выделения в «самостийное» государство. Наоборот, они объединялись под управлением царского губернатора.

ИЗ КНИГИ В.Е. ШАМБАРОВА "КАЗАЧЕСТВО. Путь воинов Христовых".