Главная » Проза

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были русские люди. Они были богобоязненными и храбрыми воинами. Однажды под видом гонимых к ним пришел неведомый народ, который называл себя евреями. Они упросили благочестивейшего царя поселить их на самом краешке русской земли как пострадавших от всех других народов. Царь был добрый и милостивый. И потому разрешил им поселиться на краю его царства.

Еще в раннем детстве моем приходилось мне слышать жуткие рассказы о страшных проявлениях власти силы нечистой над людьми, поработившими волю свою служению греху и дьяволу. Память моя еще и до дней моих, склоняющихся теперь к своему закату, хранит в тайниках своих воспоминания тех впечатлений, которые отразились в ней под влиянием моей старушки-няни и тех Божьих старушек, для которых еще так сравнительно недавно были открыты двери "девичьих" и даже "детских" старинных русских, дворянских домов, не порывавших тогда своей вековечной связи с многомиллионной серой толпой простолюдина, с его простой, безхитростной детской верой.

Когда братья Васильевы сняли фильм "Чапаев", в инстанциях возникли сомнения, особенно — по пово­ду знаменитого эпизода каппелевской "психической атаки", и картину отдали на проверку Буденному и Ворошилову.

– Взяла? – Веня зло сморщился.– Хорошо, хоть сперва подумала, потом уж взяла.– Венина мечта – когда-нибудь надеть кожанку и пройтись в выходной день по селу в ней нараспашку – отодвинулась далеко.– Спасибо. Подумала об муже… твою мать-то.

Пришло лето, принеся с собой свой календарь, свои приметы, свои праздники – ложные и настоящие. Не постясь и не молясь, большая часть народа российского, вяло отреагировав на Пасхальную радость, не вдохнув после зимней тяжести сумрака полной грудью весну, вновь усталыми физически и душевно встречают лето и, оставаясь посторонними церковной жизни, с непониманием наблюдают радость Церкви в день Пятидесятницы

Русский народ по моему смиренному мнению чудесный народ, выдающийся и замечательный народ, светлый и красивый народ, благодатный и благословенный народ.

Париж, являясь не только французской столицей, но и мировым центром, обладает огромной исторической памятью, и прав был капитан Тромбаль (в романе «Война и мир») из наполеоновской армии пришедшей в Москву – «Oh, Paris, Paris, capitale du monde ...»,французов заставили уйти, а русские части, в составе союзных прусских и австрийских войск, вошли в Париж, … но понадобилось ещё 61 год, что бы в память уже о другой войне (франко – прусской) был заложен памятный камень в основание места, где воссияет во всей красе базилика «Святого сердца» --(Сердца Христова).

Русское и советское — могут ли быть более несоединимые понятия! Да русских для того и истребляли десятками миллионов, чтобы подавить в них все русское, национальное и превратить их лишь в послушное орудие осуществления своих, отнюдь не русских (и не азербайджанских, кстати говоря), а интернациональных идей. Идея сдохла, а орудие в руках осталось, и формально, «по паспорту», орудие это русское. То есть и азербайджанское тоже, но русских больше пока числом, да и Москва, столица СССР, как-никак бывший русский город. Вот и создается иллюзия. Вот все и кричат: «русские наступают!», «русские помогают арабам!». Советские, а не русские, пора бы не путать.

От Ивана Петина ушла жена. Да как ушла!.. Прямо как в старых добрых романах — сбежала с офицером.

Иван приехал из дальнего рейса, загнал машину в ограду, отомкнул избу… И нашел на столе записку:

«Иван, извини, но больше с таким пеньком я жить не могу. Не ищи меня. Людмила».

- Нет, - кипятился Кирилл, - что бы ни говорили, но не могли
культурные, образованные люди (с Казанским ли, с другим ли
университетом) произвести такое опустошение и разорение по всей стране.
Никакие они не культурные люди, а варвары, недоучки, недоумки, невежды,
к тому же полные самой мелкой и мстительной злобы.

Старик Наум Евстигнеич хворал с похмелья. Лежал на печке, стонал. Раз в месяц – с пенсии – Евстигнеич аккуратно напивался и после этого три дня лежал в лежку. Матерился в бога.

Деревня Новая – небольшая деревня, а Константин Иванович еще на такси прикатил, и они еще всем семейством долго вытаскивали чемоданы из багажника… Сразу вся деревня узнала: к Агафье приехал сын с семьей, средний, Костя, богатый, ученый.

На Смоленской земле, вообще богатой талантами, родились два крупнейших поэта советской эпохи - Исаковский и Твардовский.

Когда император Александр Павлович окончил венский совет, то он захотел по Европе проездиться и в разных государствах чудес посмотреть. Объездил он все страны и везде через свою ласковость всегда имел самые междоусобные разговоры со всякими людьми, и все его чем-нибудь удивляли и на свою сторону преклонять хотели, но при нем был донской казак Платов, который этого склонения не любил и, скучая по своему хозяйству, все государя домой манил.

У меня есть маленький бзик, некая идея фикс. Те, кто меня неплохо знают, осведомлены и об этой странной особенности. Вернее, бзик этот не маленький, а очень даже крупный, если разобраться. Я чувствую себя человеком, заблудившимся во времени.

Новые изменения в стране устраивали Олега. Всей душой, он поддержал Майдан, а после и смену власти. Но, одно лишь терзало парня, - отец. Виталий стал одним из активистов, и одним из лидеров ополчения. В своем поселке он организовал блокпост, где стояло больше половины жителей.

Слушайте! Слушайте! Слушайте меня, безумного Вальсенгама! Она идет! Слава чуме! Слава нашему пиру! Через несколько дней, сосчитать которые уже скоро хватит пальцев, она приведет в движение весь видимый мир. Она взрыхлит землю и снова примнет ее, но уже с семенами. Она повернет звезды и сорвет планеты с их осей

Изучение философии науки дает повод сомневаться в адекватности не то что наших представлений о том, чем занимается наука, но и в адекватности устройства мира вообще. Причем не только органического, но и неорганического. Вот был такой известный ученый Карл Поппер. Светило!

В свое время работая на городской стройке, в одном из"Красноярскжилстроев",
Петр Баранов познакомился с удивительным человеком, больше склоняюсь - с чудным!
Звали его Анатолий Васильевич Серов, а по прозвищу, которое прилипло к нему, как
жевательная резинка к одному месту: "Фаршмак"

Я тут совершенно разочаровался в специальности пророка. Ремесло это связано с очень серьезными издержками для личности самого пророка. Мы ж как думали: шестикрылый Серафим на перепутье является, грешный язык выдирает, имплантирует тебе жало мудрое змеи, и ты идешь глаголом жечь сердца людей.