Гельмантоз в Третьяковке

НА ФОТО: Марат Гельман

В главной художественной галерее страны собрали парад уродов и фриков из 1990-х

Если кто подумал, что убивший человеке в пьяном ДТП и устроивший из того шоу Ефремов – это дно российской культуры, он ошибается. «Третьяковка» постучалась снизу. В нашей главной художественной галерее открыли выставку настоящих художественных экскрементов—пожалуй, это самое приличное обозначение того, что передал в дар музею одиозный Марат Гельман. На выставке представлены такие «гениальные работы», как картины чеченских боевиков-террористов с гуриями Алексея Каллимы, рубящий иконы Авдей Тер-Оганьян и «человек-собака» Олег Кулик, который прославился тем, что бегал голый на четвереньках, тявкал, испражнялся и пытался кусать людей за «мелкий прайс» от Гельмана. Собственно, после такой выставки стоит поднимать всего один вопрос – а нам вообще нужна такая «государственная культура»?

Прошло всего пару недель, а у уволенного «клоачного профессора» Гасана Гусейнова, который воспевал «национал-освободительную борьбу чеченских террористов», нашелся достойный продолжатель. Картина художника Алексея Каллимы «Между случайностью и необходимостью», отобранная на выставку «Поколение XXI» в здании Новой Третьяковки на Крымском валу, вызвала бурю возмущения в социальных сетях и Telegram-каналах. Полотно Каллимы изображает сценку с театра боевых действий войны в Чечне — двух террористов, один из которых расслабленно отдыхает, отбросив автомат, а второй молится.



«Каллима разрабатывает многосерийное повествование сродни эпосу, героями которого являются боевики-горцы, узнаваемые по таким атрибутам, как бороды, кроссовки и костюмы Adidas. Изображены они в романтизированной манере», — гласит кураторское пояснение к картине от организаторов выставки. Одними из первых, кто побывал на этой выставке и был шокирован (это самое мягкое и приличное описание) оказался автор ТГ-канала «КультАгрегатор».



Как отметили в Третьяковке, данная картина была написана в 2008 году. В июле этого года она вошла в экспозицию открывшейся на Крымском валу выставки «Поколение XXI. Дар Владимира Смирнова и Константина Сорокина». Отметим, что прославился данный «художник» как раз картиной, где чеченский террорист убивает молодого русского солдата, за что его тут же обласкали на Западе и приняли в общество «приличных художников». Затем будет еще с десяток «шедевров» про гурий, которые уносят террористов, боевиков на празднике и тому подобное. Как становится ясно из интервью, на самом деле гражданин Каллима – русский по национальности, сам не придерживается их взглядов, более того – боится Чечни как черт ладана – он там не был уже 20 лет и не горит желанием появляться. Сам «гений», как он рассказал в своем интервью, действительно родом из Чечни, но обгадившись от вида захвативших власть в республике боевиков и террористов дал по тапкам в «большую Россию». А тема с террористами вначале появилась от банальной обидки – «гения» не приняли в народе.

«Я не чеченец, я не пережил двух войн, не бегал с автоматом. Я уехал раньше, чем начались бои, из предвоенного Грозного, где тогда были беспредел и массовая истерия. Войну видел только по телевизору. Я уехал потому, что хотел быть свободным человеком и заниматься искусством. Переселившись в Россию, я считал, что вернулся на свою этническую родину. Но быстро обнаружил, что для местных жителей я являюсь чеченцем. первую свою работу на чеченскую тему я сделал, когда еще не был знаком с Маратом Гельманом. Это была акция на ярмарке «Арт Москва». Мы в туалете ЦДХ переоделись в боевиков, пришли и, изображая арт-террористов, сели на корточки в круг, как это обычно делают на Кавказе… Я не был в Чечне около 15 лет, и ее образ стал для меня фантасмагоричен и скорее имеет отношение к утопии», - рассказал «художник» журналистам.

Вот там парнягу в спортивном костюме и заприметил известный торговец дерьмом в прямом смысле Марат Гельман, который, видимо, и подсказал, как прославиться и заработать на «популярной» теме прославления террористов. Да так прославился, что до самой Третьяковки дошел, оказавшись со своей мазней став возле шедевров Айвазовского, Репина, Шишкина и других настоящих гениев.



Впрочем, Каллима далеко не единственный, кто может «порадовать» посетителей галереи. У них в запасе целый отряд «открытий» Гельмана. «Коллекция, которую Гельман приносит в дар Третьяковской галерее, включает произведения, отражающие основные тенденции развития искусства в постсоветском пространстве 1990–2000-х годов. Работы главных московских акционистов Олега Кулика и Анатолия Осмоловского соседствуют здесь с неомодернистскими опытами Авдея Тер-Оганьяна, живописные эксперименты Виктора Алимпиева с псевдодокументализмом Дмитрия Врубеля, нео-поп-арт Владимира Дубосарского и Александра Виноградова с «ретроспективизмом» Дмитрия Гутова, фото и видео перформансы Владислава Мамышева-Монро и группы «Синие носы» — с виртуальными баталиями AES+F. Особо следует отметить «московские» проекты классиков соц-арта Виталия Комара и Александра Меламида, остро социальные работы Алексея Каллимы и Юрия Шабельникова, «новые деньги» Леонида Парфенова и Елены Китаевой, а также монументальную комикс-панораму художественной сцены середины «нулевых» Георгия Острецова», - сообщает официальный сайт «Третьяковки».

Для стороннего человека эти фамилии вряд ли скажут многое, но те, кто сталкивался с Гельманом поймут о чем идет речь и что будут выставлять для «окультуривания» народа. Просто пара примеров, помимо упомянутого Каллимы в «закромах Родины» спрятаны фото и видео «человека-собаки» Олега Кулика. «23 ноября 1994 года в галерее Марата Гельмана состоялось первое появление человека-собаки. Из помещения галереи на Малой Якиманке выскочил обнаженный Кулик, привязанный к цепи (ее конец был в руках у художника Александра Бренера, одетого только в боксерские трусы), и в течение семи минут кидался на проезжавшие мимо машины и зрителей. «У меня не было денег даже на хлеб. Мне ничего другого не оставалось, как бегать по улицам, как бездомный пес, и лаять на людей. Я приполз к Марату Александровичу Гельману и предложил охранять вход в его галерею. “Возьмешь, — говорю, — меня на службу, буду верен тебе, как пес цепной”. Он заржал, даже выгнал меня, кажется, а потом перезвонил и согласился», - вспоминает Кулик о том, как его использовал Гельман. А вот и сам «шедевр» для Третьяковки.



Следом пришла и «мировая слава». В 1996 году по приглашению художника Эрнста Бильгрена Кулик участвовал в выставке Interpol в Стокгольме. В уже узнаваемом образе взбесившегося пса он бросался на посетителей вернисажа и даже укусил одного, в ответ на что получил заслуженного пинка от шведского куратора выставки. «Художник» Александр Бренер на той же выставке выступил не менее радикально, уничтожив работу китайского художника Гу Вэньда. Возмущенные участники выставки написали коллективное письмо с осуждением действий Кулика, Бренера и куратора Виктора Мизиано, разослав его по всем международным художественным институциям. В том же году куратор Роза Мартинес пригласила Кулика принять участие в 1-й «Манифесте» в Роттердаме. Творческий недоумок в течение нескольких недель жил там в будке и гулял на поводке, изображая собаку Павлова. Популярность нашего больного идиота на Западе понятна – сидя на цепи и в собственном дерьме он лучше всего показывал бюргерам, как они «приручили русских». В том же 1996 году на берлинской площади Марианнеплац Кулик охранял флаг Евросоюза, окруженный 12 полицейскими с овчарками. Затем была «эротическая фотосессия» с реальной собачкой, так что «знатный собаковод» Панин тут далеко не первопроходец. И вот это тоже хотят показывать в главной галерее страны.

Не менее интересна и личность Авдея Тер-Оганьяна, который стал «художником» исключительно потому что на выставке «Арт Манеж-98» 4 декабря 1998 года публично рубил топором репродукции православных икон, после чего против него было открыто уголовное разбирательство по обвинению в разжигании религиозной вражды (статья УК РФ 282). Других достижений в культуре с тех пор у этого психопата не было, да и не могло быть.

Данный список можно продолжать долго. Тут бы сказать, что мы имеем дело с некой культурной диверсией. Однако диверсия – это когда одиночный случай и ей скорее можно назвать сегодня появление среди «тусовки своих» человека с нормальной ориентацией, семьей и детьми, нормальными жизненными ориентирами, да еще и с талантом. Мы же живем в стране с культурной оккупацией дегенератов и бездарей, которые кроме как глумиться над чужой бедой, святым, Родиной, есть фекалии или бегать с голой пиписькой не умеют ничего. Моральных уродов, которые обожравшись всякой гадости, убивают людей на дороге, а потом устраивают балаган в суде. Лицемеров и педерастов, рассуждающих о «генетической вороватости русских» и отмазывающихся от хищения 200 млн рублей. И единственный вопрос, который здесь возникает – нужна ли нам такая культура с такими «звездами» да еще и за госсчет? Может проще разогнать всех, да начать заново, собирая таланты снизу, из глубинки, где еще сохранились классические театры, где пишут нормальные художники и красиво поют нормальные ребята и девчонки. Может и стоит, да оккупанты и их друзья во власти не дадут.

http://katyusha.org/view?id=15107

Демонстративное прославление террористов в центре Москвы: что это значит?

В своем ли уме и на своем ли месте З.И.Трегулова?


Генеральный директор Третьяковской галереи Трегулова Зельфира Исмаиловна

Функционирование Государственной Третьяковской галереи под руководством Зельфиры Исмаиловны Трегуловой, да продлит Всевышний ее дни, давно вызывало множество обоснованных вопросов. То в залах галереи запрещают обсуждать картины, называя это «незаконной экскурсией». То вандал нападает на картину «Иван Грозный и его сын Иван», которая оказывается крайне плохо защищенной. То из галереи беспрепятственно, как в старой доброй советской комедии «Старики-разбойники», выносят полотно Архипа Куинджи. То в конце августа один из залов в буквальном смысле слова заливает водой после сильнейшего дождя.

Однако еще более свежее происшествие (или перформанс, говоря эпатажным языком совриска) выходит за рамки управленческого самодурства и хозяйственной халатности. Речь о выставке самобытного художника Алексея Каллимы.


Алексей Каллима

Сей живописец известен как птенец и многолетний обитатель гнезда Марата Гельмана. Но не только традиционными для данного гнезда и, мягко говоря, нетрадиционными для русской культуры чертами и практиками характерно его творчество. Каллима, русский, бежавший из Грозного во время Первой чеченской войны, романтизирует в своих полотнах ичкерийских боевиков. Вот как об этом рассказывает портал «Артгид», пропагандирующий идеи «современного искусства»: «Начав с инсталляций и поэкспериментировав немного на территории нонспектакулярного искусства, он обратился к живописи, создав целый эпос, героями которого стали одетые в костюмы Adidas бородатые чеченцы с автоматами и огнеглазые гурии, подобно германским валькириям носящиеся над полем боя в поисках душ павших воинов. В 2005 году Каллима создал один из главных хитов 1-й Московской биеннале — фреску, на которой чеченец собирался прирезать молоденького федерала [!!]».

Сам Каллима в интервью «Артгиду» поведал: «Переселившись в Россию, я считал, что вернулся на свою этническую родину. Но быстро обнаружил, что для местных жителей я являюсь чеченцем. Сначала меня это напрягало, но, присмотревшись к ситуации, я решил, что не хочу соответствовать обывательским представлениям о том, что значит быть русским… [Отвечая на вопрос, действительно ли он всегда сочувствовал боевикам] Более точное слово — не «сочувствие», а «вдохновение». Меня вдохновляли герои, которыми для меня были боевики, чеченцы — смелые, отчаянные парни, которые ничего не боялись».

Одна из картин на вдохновляющую автора тему попала и в третьяковскую экспозицию. Называется она «Между случайностью и необходимостью» и изображает двух боевиков, один из которых отдыхает, отложив в сторону автомат, а второй совершает молитву. Это не рифеншталевские сверхгерои и сверхлюди, но отнюдь и не забитые мальчишки из дудаевюгенда, оказавшиеся в горах волей рока. Крепкие парни, к необходимости (как они ее понимают) войны куда более близкие, чем к случайности. Симпатии к ним не скрывает ни сам художник, ни кураторы выставки, сопроводившие «шедевр» следующим пояснением: «Каллима разрабатывает многосерийное повествование сродни эпосу, героями которого являются боевики-горцы, узнаваемые по таким атрибутам, как бороды, кроссовки и костюмы Adidas. Изображены они в романтизированной манере».

Я с трудом, но могу понять, почему в Третьяковке нет картин, посвященных генералу Рохлину, герою новогоднего штурма Грозного полковнику Савину, убитому за отказ снимать крестик солдату Евгению Родионову, таким героям Второй чеченской кампании, как псковские десантники. Нет, на самом деле и с трудом не понимаю, но готов выслушать аргументы. Мол, не надо ворошить прошлое, в той войне было много бесспорного героизма русских воинов, но и не меньше спорных эпизодов, в первую очередь со стороны московского военно-политического руководства, да и велась война на российской территории, то бишь имела элементы гражданской.

Каждый из этих аргументов можно оспорить, и все-таки предмет спора хотя бы теоретически есть. Но можете ли вы себе представить в Третьяковке выставку с картинами на тему притеснения и истребления русских в дудаевской Ичкерии? Эту трагедию еще двадцать лет назад совершенно уместным словом «геноцид» назвал В.В. Путин: «На территории Чечни мы наблюдали широкомасштабный геноцид в отношении русского народа, в отношении русскоязычного населения». О ней как о геноциде в бытность свою главой думского комитета по международным делам говорил нынешний руководитель «Роскосмоса» Д.О. Рогозин: «В Чечне в период с 1991 по 1999 годы 80% погибших среди мирного населения составляли русские. Это был настоящий геноцид». О геноциде не раз говорил и покойный Станислав Говорухин (глава предвыборного штаба Путина на президентских выборах 2012 г.).

Нет, такие картины представить в Третьяковке нельзя. Как, в свою очередь, с трудом можно представить картину «Между случайностью и необходимостью», горделиво выставляемую в центре сегодняшнего Грозного, притом что лично у меня и значительной части российских граждан к Чечне, чеченскому руководству и «чеченской» политике федерального руководства масса тяжелых вопросов и претензий, а количество слов одобрения неуклонно стремится к нулю.

Что дальше? Сусальное изображение захвата боевиками больницы в Будённовске или школы в Беслане? Приторная скорбь по мужественным «шахидам» и женственным (нет) «шахидкам», павшим на Дубровке? Уж портрета молодой москвички Ольги Романовой, прорвавшейся в октябре 2002-го в Театральный центр, чтобы сказать все, что она думает о террористах, им в лицо и ими убитой, ждать точно не приходится.

Шокирует конкретный «перформанс» Третьяковки. Шокирует весь пятилетний «перформанс» Трегуловой у руля одного из ключевых художественных музеев страны. Но если понять, что перед нами лишь крошечная часть дикого «перформанса», происходящего с Россией последние несколько десятилетий… Все встанет на свои места.

Станислав Смагин