КОНОТОП (рассказ). Тимофей Крючков

Задуматься о том, что это будет необычное путешествие, нормального человека должна была уже сама воистину символическая цена на билет в купейный вагон. Впрочем, так оно и произошло, ибо человек, непрерывно ждущий Божьего благоволения, которое непременно должно выразиться в крутом повороте судьбы, воспринимает бесплатность или дешевизну именно как знак Божественного присутствия. Где скидка, там Бог! И даже невероятная смекалка, которую пришлось применить, чтобы найти в Киеве на вокзале прицепной вагон, прилепленный ко всему основному составу вопреки привычному расположению чисел, непосредственно к локомотиву, но свисая при этом за платформу, как ноги у подростка акселерата с детского диванчика, не заставила усомниться в том, что я на пороге прекрасных перемен. Вагон оказался поверженным временем и событиями, но вполне себе еще стойким и для русского человека очень даже вполне.

Заняв свое нижнее место во втором купе, я стал искать среди пассажиров тех, кто по моим представлениям должен был послужить орудием Божьим в грядущих неминуемых переменах. Искать долго не пришлось, потому что орудие это само обращало на себя внимание и было заключено в тело девицы, не то чтобы красивой, но достаточно симпатичной, наделенной к тому же такой внутренней живостью и непосредственностью, что никаких сомнений в ее миссии и быть не могло. Господь поместил ее недалече от меня, в третье купе, так что, и не видя ее, я слышал все, что с ней происходило, а что не видел, о том мог с высокой степенью достоверности догадываться. В ней жила какая-то внутренняя пружина, которая заставляла вес мир вертеться вокруг. Хотя с возрастом я бы назвал этот феномен иначе: она была из той породы женщин, которые придумывают работу всем вокруг.

Так оно и произошло. Впрочем, помимо активной девицы в вагон среди невзрачных русских людей судьба поместила двух крохотных не владеющих местным языком японок. Вот для них наш вагон был полной экзотикой.

Едва поезд тронулся и не успел даже дойти до моста через Днепр с лаврой и статуей Родина-мать, как замеченная мною девица залезла в свой рюкзачок и извлекла из него зеленую бутылку ноль семь с каким-то местным белым вином, закупоренную ради экономии обрезком пробки и с криво наляпанной этикеткой:

- А что, нет ли у кого штопора? - звонким голосом, не терпящим возражения тоном спросило очаровательное создание, держа бутылку выгнув запястье, как часто делают это в старых иностранных фильмах женщины-вамп в длинных черных платьях с обнаженными плечами, когда ведут беседу с кавалером, куря при этом тонкую сигарету через длинный дамский мундштук. Судя по молчанию спутников, штопор никто из них не прихватил.

- Что же мне делать! - воскликнула она, - Я так люблю попить вина в поезде!

При этом она посмотрела на успевшего уже улечься соседа - женатого парня лет 28 - той очаровательной улыбкой, какой политруки поднимали в последний бросок залегшую перед вражеским дотом пехоту. Парень обреченно встал, обулся в тапки и побрел по вагону искать штопор, найдя его у кого-то в дальних купе.

Дальше пришла очередь стаканов, которые проводница почему-то решила утаить до времени.

- Что же мне делать! - воскликнула девушка, - Я так люблю пить вино из стаканов!

Проводница сдалась,отдала просимое молодым людям, и они пили вино из стаканов. При этом девушка звонким голосом рассказала всему вагону, что она приезжала в Киев, чтобы прыгнуть с парашютом, потому что здесь это дешевле, и еще чего-то.

Когда вино кончилось, жизнь и не подумала уходить из девицы. Она достала книгу и легла на спину. Наступили сумерки и она попыталась безуспешно включить свет в маленьком индивидуальном светильнике.

- Что же мне делать! - воскликнула она, - Я так люблю почитать в дороге!

После этого обреченный сосед вынужден был поменяться с ней местами. Но чтение все равно не задалось, потому что винные пары быстро погрузили юную путешественницу в сон. И она проспала некоторое время, пока вино не дало о себе знать не только как дух, но и как жидкость. Девушка встала и побрела характерной походкой за купе проводников, однако поезд остановился где-то в Конотопе и ждал бригаду украинских пограничников, таможенников и еще кого-то. Туалет, как водится на станции, был закрыт.

- Что же мне делать! - воскликнула она, - Я так люблю ... на ночь перед сном!

Как-то разрешилась и эта ситуация, и девушка отошла ко сну, не нарушив своих традиций.

Но едва все еще таившийся в юном теле винный дух свалил девицу, в вагон вернулось оживление. Под окнами, а стояли мы опять не на платформе, появились продавцы мороженого. Две японки до смерти захотели мороженого. Затворены в ожидании погранслужбы были не только туалеты, но и сами двери вагонов, чтобы пассажиры не избежали паспортного контроля. Поэтому общение с продавцами происходило через приоткрытое окно. Если деньги японки вполне смогли передать, то вот с получением товара были сложности. Общего роста торговца и японки не хватило, чтобы совместными усилиями дотянуться до мороженного. Тогда в ход пошел все тот же парень, что добывал штопор. Японку за ноги высунули из окна, и свесившись, она все же смогла обрести вожделенное лакомство. Умыться было уже не где, и обе японки так и ходили с перепачканным шоколадной глазурью лицами. Было уже совсем темно, когда в вагон вошли русские пограничники. Я услышал диалог с проводницей, которая объяснила, что все спят, а из подлежащих контролю у нее только две гражданки Японии в четвертом купе. Пограничники направились прямо туда и, врубив свет, задали совершенно неприличный в той обстановке вопрос - дело в том, что два других пассажира купе были вполне себе славянской внешности: "Ну и кто тут у вас граждане Японии?"

В вагоне водворилась тишина, в которой я собрался с мыслями и решил непременно утром, когда она протрезвеет, познакомиться с этой юной причиной вращения Земли. Как только она проснется. В мечтах о счастье уснул и я. Проснувшись же обнаружил ее уже стоящей у окна в коридоре с бутылкой пива в руках. Я привел себя в порядок и встал у соседнего окна, делая вид, что увлечен пейзажем, но при этом мучительно ища тему, с которой было бы прилично начать ненавязчивый разговор. Как на зло все легконогие мысли, с которыми я вчера засыпал, покинули мою голову, и я не мог подобрать не только тему, но казалось, что я позабыл даже слова. Я стоял, вцепившись обеими руками в перила, повернув в четверть оборота голову в ту строну, где была она, и боялся отпустить несчастную перекладину, будто без нее я повергнусь к своему позору на пол. В мучительной работе ума прошел час. И в тот самый момент когда, перебрав десятки вариантов от достопримечательностей Киева до какой-то модной выставки в Москве и последнего романа Умберто Эко, я все же готов был отверзти уста для начала беседы, мне было нанесено полное поражение . Какой-то шустрый парень, не терзаемый комплексами, запросто подошел к ней со своей бутылкой ячменного напитка и спросил без даже "здравствуйте": "А какое у вас пиво?" И их беседа потекла свободно как птица, и продлилась до самого Киевская-пассажирская, оставив меня со всей моей тяжестью где-то между Сухиничами и Калугой .