Роман о возрождении русского человека

Начиная «Древнюю Российскую историю», Ломоносов сформулировал закон русской истории: «Народ Российский от времен глубокою древностию сокровенных до ныняшнего веку толь многия видел в счастии своем перемены, что ежели кто междуусобные и отвне нанесенныя войны рассудит, в великое удивление придет, что по толь многих разделениях, утеснениях и нестроениях не токмо не расточился, но и на величайший степень величества, могущества и славы достигнул… Каждому несчастию последовало благополучие большее прежняго, каждому упадку высшее восстановление».

Этот главный закон всей русской истории – «каждому упадку высшее восстановление» – наше время поставило под сомнение: ведь в прошлые века, при всех несчастиях, оставался жив и могуч русский народ; сейчас же сам народ столь глубоко болен духовно, что вопрос стоит о самом его физическом выживании. И вымирает он сейчас вовсе не от бедности, а от деградации внутренней – утрате Бога и смысла своего бытия. От этого он вымирает – ведь детей рожают те, кто имеет смысл бытия и хочет передать его следующим поколениям; а те, кто не имеет, не имеет и детей, ибо передать им нечего.

Конечно, есть и исключения – люди, которые вернулись к православной вере и живут по образцу великих предков своих. И таких людей много – уже миллионы. Они могут стать корнем Новой Руси, о которой пророчествовали великие русские святые, начиная от св. Серафима Саровского. Но станут ли?

Вот главный вопрос современной русской истории – и главный вопрос подлинной русской литературы. Все остальные вопросы в ней уже давно стали второстепенными. И подлинными русскими писателями сейчас являются только те, кто бьется над разрешением этого вопроса, словом и нравственным примером своим насталяя колеблющийся народ. Такими были те великие писатели, которых враги Руси презрительно обозвали «деревенщиками», и которые продолжили подлинную русскую классику, очнувшись от советского морока и снова став русскими православными людьми. Но уже ушла эта великая плеяда – от В. Шукшина до В. Распутина, В. Белова и В. Астафьева – а есть ли им смена? Сейчас в критике называется много имен, которые могут продолжить великое дело русской литературы. Хорошо, что таких имен много, но плохо то, что далеко не все из них являются достойными продолжателями своих великих предшественников. Как по художественному уровню, так и по мировоззрению. Очень редко в наше время встречаются писатели с русским мировоззрением – большой подвиг ума и сердца требуется в наше время, чтобы такое мировоззрение выработать. Оно всегда оплачено кровью души.

Поэтому сейчас на вес золота каждый подлинно русский автор – и очень отрадно, когда открываешь такого. Безусловно, таким автором стал писатель из Станицы Луганской, ныне живущий в Рязани Дмитрий Николаевич Юдкин. Его проза и раньше была известна, была лауреатом конкурсов, но новый его роман «Эхом, вдоль дремлющих улиц», безусловно, стал знаковым явлением в современной русской литературе. В нынешнем хаосе текстов и мнений это не сразу и не многим еще понятно, но время все расставит на свои места.

Сюжет этого романа – пробуждение, возрождение и высокий подвиг человеческой души; подвиг возрождения русского человека, восстающего из бездны земного падения и безысходности. Это теперь главный, высший и магистральный сюжет всей русской литературы до конца мiра сего, ибо легче русским уже никогда не будет, и всегда будет так, как сейчас. Мы живем в эпоху, после которой может быть только Апокалипсис, и только подвиг православной Руси, еще не сдающейся тайным антихристовым силам Запада, удерживает человечество от Страшного Суда, продляет мировую историю.

И это сопротивление уже не опирается на государство – ибо нет пока православного Государя – но только на человеческие души, в совокупности составляющие народ Христов – вечную Русь, которая не покорится тайне беззакония. История таких душ – это главный сюжет нашей литературы.

В романе Д.Н. Юдкина главный герой очень символичен – это человек, поднимающийся с самого социального «дна», так называемых «бомж». Это уже само по себе символизно – ибо в состоянии «бомжа» в собственной стране сейчас оказался сам русский народ. «Благодентсвуют» сейчас те, кто перестал быть русским – либо сознательно, продавшись, как Иуда, золотому тельцу, либо (и чаще всего) бессознательно, просто в силу своего невежества и безбожного воспитания, доставшегося в наследство от СССР.

Главный герой романа, Иван Николаевич Крепилин – потомок крепких верой старообрядцев, ушедших в Сибирь ещё во времена царя Алексея Михайловича Тишайшего, в конце ХХ века волею судьбы стал бродягой по прозвищу «Сивый». В русской литературе есть большая традиция изображения людей «социального дна», начиная с «Петербургских трущоб» Крестовского, а на самом деле еще намного раньше – с «Повести о Горе-злосчастии»XVII века – о том, как грешный пьяница покаялся и стал иноком. Именно эту древнюю и великую русскую повесть, которой столь восхищался академик Д.С. Лихачев – и продолжает ромад Д. Юдкина в реалиях нашего времени.

Изображение мира «бомжей» в этом романе имеет главной целью вовсе не показ «знанки жизни» и некой экзотики – прозы на эту тему в наше время более чем достаточно. Задача автора совсем иная и она продолжает традицию классической литературы – исследование человеческой души в экстремальных ситуациях. А главное – исследование возможностей и путей преображения падшего человека. В этом роман Д. Юдкина наследует вовсе не Крестовскому, а Достоевскому (как известно, первым названием романа «Преступление и наказание» было «Пьяненькие»). Главный герой, уже стоя на грани гибели духовной и физической – находит в себе силы для преображения души и новой жизни. Дается это ему ценой настоящего жизненного подвига. Уже совершив этот поворот в своей судьбе, он размышляет так: «Иван Николаевич с полной самоотдачей дистиллировал опыт Сивого. И не потехи ради. Фильтруя и отцеживая навозно-глинистый осадок бомжачьего бытия, он отыскивал в нем многие золотые крупинки, которые незамедлительно пускались им в ход для усиления своего жизненного стержня… внутренней сердцевины. Крепилин и поныне не прекратил этой титанической (потому как больненькой для гордынечки) работы… Уж на что бы мнилось – воспитание воли и характера, вырабатывание стоических принципов, закалка духа через физические упражнения, благородные, выспренные помыслы – и какое стремительное, легкосрываемое падение – обратно – в недочеловеческую навозную кучу. Теперь же Иван Николаевич уверен в том, что его жизненный стержень достаточно крепок для того, чтобы выдержать напор любого ветра, даже если ему обрушиться на его судьбу ураганным. Он хорошо над собою поработал и неустанно продолжает в том же духе. Работать и работать».

Показывая взаимоотношения и судьбы людей «социального дна», автор романа следует своей главной художественной стратегии: найти причину зла и источник её преодоления. Попутно решается и задача обличения «приличного» общества: на поверку «приличные» люди часто оказываются куда подлее и злее «бомжей». А причина этого одна –служение греху и жизнь без Христа. И если у «бомжей» это сразу же лежит на поверхности, то у якобы «приличных» подло замаскировано под внешней личиной мнимой «порядочности». Но именно потому люди «социального дна», как это ни парадоксально, имеют намного больше шансов на духовное возрождение и преображение.

Именно здесь, среди этих людей «дна» находятся те, кто нашел в себе силы подняться и возродиться. В этом они на три головы выше внешне «порядочных», но на самом деле безнадежных людей, погрязших в своем грехе и гордыне. Именно на этом «дне», символизирующем нынешнее духовное состояние России и находятся люди, которые возродившись сами, затем способны возродить других, повести их за собой, а затем и создать новую православную Русь. Главный из таких людей в романе – бывший «бомж», оказавшийся там не по своей вине, но возродившийся и спасший многих, по прозвищу «Баркашик».

В его устах в романе звучат главные, самые необходимые для нашего времени слова: «По крови русским сегодня быть мало, нужно им стать еще и по духу. Первым делом убить в себе совка, выдавить его из своего мировосприятия – этот гнойник чужебесия и раболепия. Дать простора в душе русскому, исконному, из глубины собственного генетического кода. Осознать всем сердцем своим, всем нутром, каждым миллиметром кожи правду своих предков, не чужаков-инородцев и их холуев, евролюдей, а своих собственных предков… Нужно гордиться тем, что ты с рождения принадлежишь к великому народу, гордиться тем, что ты – русский, тем, что судьба была к тебе благосклонна и ты им родился». Он напоминает то, что говорили великие русские святые, но это боятся вспоминать многие современные «православные», порабощенные чужим миром, миром Антихриста: «Россия – подножие престола Божия, удел Пресвятой Богородицы. Первый и Второй Рим по грехам своим падоша, Москва Третий, и четвертому не бывать… После разрушения ордами варваров Рима и захвата Константинополя турками-османами, на Русь перешла благодать Божия и сила, удерживающая мировое зло, и именно тогда стала зваться Русь среди всех народов Святой. Ибо с той поры на русском народе лежит особая, священная миссия быть спасителем и защитником всего человечества».

Баркашик формулирует главную цель всех современных русских людей, у которых возродилась православная вера и есть знание подлинной и страшной русской истории ХХ века – века Русского холокоста. Господь послал своему народу не только кару, но через кару – и великое вразумление. Поэтому его задача: «Возврат к вековым традициям и восстановление главенствующей духовной роли истинам Христовым на русской земле. Доказать живым примером, что в нашем народе хранится память о собственном величии и своем высоком предназначении. В перспективе создание национального патриотического движения. Не обманного, с гауляйтерских верхов спущенного, по административной разнарядке, а народного, из самых его глубин, возникающего очагами в разных уголках Руси-матушки. Что станет возможным, благодаря пробуждению массового самосознания русских людей».

В уста Баркашика автор вложил самые важные мысли, которые мы можем прочитать и в поучениях русских святых, но здесь важно то, что они звучат из уст простого мирянина, более, человека духовно воскресшего почти из небытия: «Великий грех неподъемной глыбой застыл на совести русского народа. Великий грех. Отдали мы Божьего помазанника, своего духовного вождя на растерзание иноплеменникам. Не оборонили его от свирепых врагов, отвернулись. Позволили им жестоко и безнаказанно убить человека, наделенного властью высочайшего волеизлияния, дарованной роду Романовых Господом Богом. Мы оставили Царя в окружении своры международных преступников – одного, без своей защиты. В последующем, позволили втоптать в грязь свои национальные святыни. На всех нас лежит великий грех. От дедов и прадедов он перешел к нам по наследству. Не пожелали над собой вождей русских, православных, заполучили вождей иноплеменных, семени иудейского… Велик и тяжек. И он будет нам прощен только при всенародном покаянии. Всем миром надо просить Господа. Тогда народу русскому удастся подняться с колен. Тогда снова станет сильна Русь мужеством своих сыновей и чистотой сердец своих дочерей. Тогда вернется к нашей земле покровительство святыми небесами и ангелы запоют в душе каждого русского человека. Поймет ли эту истину нынешний обыватель? Нужна ли она ему? Захочет ли он ее понимать? Почему тех парней, кто сейчас рядом со мной, можно считать более полноценными личностями, чем внешне вроде бы благополучных среднестатистических обывателей».

На эту тему – вторая часть романа, в которой «Сивый» благодаря помощи добрых людей вновь становится Иваном Николаевичем Крепилиным и строит свою новую жизнь. Автор ставит эксперимент: можно ли среди современой безбожной жизни начать строить свой, православный мир? И показывает, что можно. Но – только ценой неимоверных усилий, настоящего подвига.

Вот как протекала внутренняя борьба героя с самим собой, точнее, с грехами в себе, которые не хотели сгинуть и набрасывались на него с новой силой: «Последовательность движения в процессе преображения была легкой и неуклонной, со спокойной уверенностью лишь на стартовом отрезке, первые месяца два. Затем желание стало ослабевать, цель тускнеть, в душе завозюкались соблазны… С дьявольским хохотом насылались на беднягу томление духа, уныние от работности, безрадостность от нахождения в постоянстве… Нахально высовывается осклабившееся приветливой улыбкой мурло Сивого. Когда делалось совсем невмоготу, искушало невтерпеж, он падал на колени перед иконами. “Господи, спаси и сохрани! Да пребудет с нами вовеки Пресвятая Богородица и непоколебимость святых Божиих угодников!” Молился Иван – сын Николаев, внук Павлов – истово молился, кладя множество земных поклонов и бия себя кулаком в грудь. Он понимал, нечистая сила обрушивается на него неспроста. Отторгается, выдавливается из захваченных ею участков его духа их исцелением. Молитва, работа, минимум помыслов о развлечениях, ибо сама через соблазны вбирается в нас погибельная слабость… “Господи, укрепи! Господи, не остави многогрешного раба Твоего без Своей защиты!” Уползает. Отступается. Зазнамо чувствует душа Ивана Крепилина природу навеваемых искушений, истинную цену сладко сулящегося. И ум его не в спячке, бодрствует». И герой выстоял, победил свое греховное прошлое, и нашел новых добрых людей, с которыми он построит новую православную Русь.

Завершается роман очень символично – подвигом Крепилин, спасающего ребенка из пожара. Причем ребенка не русского, а армянского. Это большой итоговой символ всей книги, который пророчествует о будущей судьбе России и русского человека: спасти себя от грехов, спасти христианскую веру и спасти народы, которые просят Россию о помощи. Так всегда было, и так будет.

Кроме глубоко жизненного сюжета, роман Д. Юдкина имеет и важную просветительскую задачу: возрождение русского сознания и русского знания подлинной истории, оболганной и загаженной оккупантами России. Приведем только некоторые важнейшие его тезисы, которые должен знать каждый.

«Советское по сути есть антирусское. В СССР внутренняя политика на этом и строилась... В убийстве в русском человеке чувства русскости».

Россия разрушена бывшими русскими людьми, которые начиная с Петра Первого, стали иноземцами в своей собственной стране и составили её правящий слой. И самой квитэссенцией этого антирусского слоя является интеллигенция. Суть интеллигенции – антихристианская, что особенно явно выражено в её дикой гордыне, самомнении и самозванстве: «Ибо нет более вожделенного занятия для интеллигента, нежели вещать. И эту привилегию он хочет навсегда удержать за собой. Разве может чего-либо интеллигент не знать? Боже упаси, о таком даже помыслить! Компетентен во всех сферах человеческого бытия! Умный любит учиться, а дурак учить».

Общая логика Русской Голгофы 1917 года такова: «Мировое закулисье не собиралось останавливаться на половинчатости решения “русского вопроса”, февральская революция являлась лишь первым этапом в их плане разрушения могущества Руси. Ставка сделалась на большевиков. Ибо именно эта полит-тусовка наиболее прочих была идеологически оторвана от отечественной почвы и ближе всех находились к образу классических христопродавцев. Большевиками предложение вражин было воспринято с неподдельным восторгом. Сделка состоялась!.. Ленина профинансировали через германский Генштаб, и с кодлой сообщников, в запломбированном вагоне, провезли по территории противника, воюющего с его Родиной, доставив к границам Российской империи. От берегов Америки отплыл пароход, снаряженный на деньги еврейских банкиров. На его борту находились Троцкий-Бронштейн вместе с тремястами, натасканных на террор боевиками».

С 1917 года Россия находится под новым иноземным игом, которое лишь меняет свои личины и идеологии, но остается тем же самым до сих пор: «После победы большевиков в Гражданской войне (и доныне) земли былой Святой Руси попали под тяжелейшее ярмо власти иудейского племени. В первые годы советской власти они правили не прячась ни за чьи спины, в открытую».

Миссия России – противостояние приходу Антихриста – это страшное служение-самопожертвование ради всего человечества: «Народ-богоносец – означает не одну лишь радость, что на русских лежит особая благодать и любовь Божия, но и то, что мы несем перед Господом особенную ответственность за дальнейшие судьбы мира. Не справимся, строго спросится. Мы избраны Богом для особой миссии, для особого служения – к подготовке человечества ко Второму пришествию Христа, здесь, в наших землях, в Последние времена праведные люди всех стран будут свои души спасать, ибо Русь единственная надежда народов мира на противостояние демоническим силам зла и хаоса, земной Ковчег в Жизнь Вечную… А в “вихрях враждебных” Третий Рим не только устоял, но еще прочнее его стены укрепились и вознеслись – несломленным духом сотен тысяч новомучеников и исповедников во имя Христово!.. А сатанинская власть богоборцев рухнула, и снова расцвела Русь златоглавыми куполами и праздничным колокольным благовестом! Поди-ка, посчитай, сколько в одном нашем городе православных храмов стоит, во всех концах города сзывается русский народ на молитву».

Главный закон человеческой жизни очень прост по сути и крайне сложен в исполнеии: «Божьими заповедями пробуждается в человеке человеческое, отделяя саму суть его от скотского. И как основа всего – добро. В истории человечества наступили те дни, когда добру надо учить обязательно. Нас всех. От мала до велика. Необходимо учиться самим, учить наших детей, радоваться разливающемуся по сердцу теплу, извлеченному из его неизъяснимых тайников, при сотворении нами доброго поступка. Учиться любить людей. Всякими. Окружающих нас в повседневности. Не искать среди них идеально-совершенных. Любить их такими, какие они есть. Это тяжело. Иногда совсем тяжело. Но они только такие. Других на Земле не бывает. И спешить делать добро. От этого многое зависит – спешить. Для чего не нужно изобретать что-то сверхмудрое. Почувствуй себя первопризванным учеником Иисуса Христа».

Русскость – это смирение: «Иван Николаевич безоговорочно считал, что самая правильная вера – православная, но и к другим, ошибающимся кое в чем, христианским конфессиям относился с подчеркнутым уважением, об остальных мировых религиях корректно помалкивал, не питая к ним ни ненависти, ни осуждения. Он придерживался того мнения, что каждая из них, в конечном счете, ведет к добру. Какую ни возьми – призывают желать ближнему того самого, что и себе, если хотите, чтоб он желал вам такого же. Будь то вера в Христа, или в Магомеда, или в Будду, или в Кришну. Русским просто посчастливилось больше остальных, они – православные. Во веки веков».

Смирение дается очень тяжело, ибо высочайшее призвание России и русского человека легко может становиться поводом для гордыни: «И насколько нам, русским, в том проще многих иных народов – у нас богатое духовное наследие, завещанное нам нашими предками. Бьет из земли российской величайший, неисчерпаемый духовный источник – нам всегда есть из чего напоить свою силу. Мы, русские...Опять! Опять уносит высоко! И ни от чьего-то стороннего нахваливания вознесся, а разгорячившимися газами самолюбования! Возносился, горделивился – токмо поспевай спохватывать, возвращать свое сознание в трезвомысленное умонастроение, токмо поспевай. Истинно в Святом Писании сказано: “всяк человек ложь”».

Даже в кратком обзоре очевидно, что роман «Эхом, вдоль дремлющих улиц» – произведение неординарное и очень ценное как показатель состояния современной литературы, которую можно по праву называть русской. (А такой литературы очень мало, очень небольшая часть от всего того, что сейчас пишется на русском языке). Именно сейчас русская литература вновь дозрела до того, чтобы говорить о самых высоких своих идеалах, о судьбе мира и России – право на это дает опыт последних десятилетий, новый опыт уже XXI века. Сказанное сейчас – останется надолго.

Доктор философских наук, доцент, Виталий Юрьевич Даренский