"На зло теще выколю себе глаз".

Это было в далеком детстве. Мой отец тогда работал главным инженером довольно крупного леспромхоза, который занимался заготовкой и отправкой леса на экспорт. После школы я иногда забегал в кабинет к отцу минут на пять, чтобы рассказать ему о том, как прошел еще один день моей учебы.

Наша средняя школа находилась недалеко от конторы леспромхоза. Там же, в конторе ЛПХ, работала и моя мать, но к ней я заходил реже. В тот памятный день рабочим выдавали зарплату. Я это сразу понял, увидев двух мертвецки пьяных очень молодых рабочих, лежащих перед крыльцом конторы. Перед зарешеченным окошечком кассы толпились мужчины и женщины, одетые в фуфайки и фуфаечные штаны. На ногах у всех были валенки - люди приехали за зарплатой прямо из леса или пришли с нижнего склада, который находился совсем рядом. Они находились в разной степени алкогольного опьянения, и сильно матерились, не обращая никакого внимания на проходящих мимо конторских чиновников. Слышно было, как громко ругали директора ЛПХ, Никиту Хрущева и КПСС.

Я быстро проскочил мимо них и стал искать отца. Отец был у директора, но скоро вернулся. Подведя меня к окну, отец обратил мое внимание на то, что рабочие, получив зарплату, сразу же шли к продовольственному магазину, который находился напротив конторы, и оставляли в нем с таким трудом заработанные деньги. Я тогда вдруг подумал о том, что женщина - кассир могла тайком забирать у продавца "водочные" деньги, чтобы опять выдавать их.

"Ты все понял"? - спросил отец, не глядя на меня. "Да" - ответил я, и вспомнил убогие рабочие бараки - "клоповники", в которых жили мои школьные товарищи. В моей детской голове промелькнула мысль, что алкоголизм русских является национальной формой протеста против не любящего их государства.