НИКОЛАЙ БУРЛЯЕВ ПРИЗВАЛ СПАСАТЬ РОССИЮ: «ВИЖУ НАШЕ КИНО

ФОТО: КИРИЛЛ ЗЫКОВ / АГН «МОСКВА»

В начале этой недели Николаю Бурляеву исполнилось 75 лет. Накануне юбилея «Первый русский» взял у актёра большое интервью. Беседа получилась очень личной и откровенной. Николай Бурляев поделился с журналистом Царьграда и своим отношением к современному русскому кинематографу. «Культуру запихнули в рынок», – сокрушается он.

Обычно программу «Интервью» записывают в студии «Первого русского». Но в этот раз всё было иначе: съёмочная группа Царьграда отправилась на встречу с Николаем Бурляевым в Подмосковье.

За плечами актёра – немало ярких и запоминающихся ролей. Ему довелось работать с самыми выдающимися режиссёрами отечественного кино: снимался Бурляев в фильмах и у Андрея Кончаловского, и у Андрея Тарковского, и у Петра Тодоровского. И к каждой предложенной роли Николай Петрович подходил очень вдумчиво. Об этом мы рассказывали в первой части беседы, опубликованной Царьградом.

«ВСЁ ЗАТОЧЕНО НА КАССУ» – ЭТО ДЕГРАДАЦИЯ КУЛЬТУРЫ

Для Бурляева всегда был важен – и остаётся важным – качественный уровень кино, да и культуры в целом. А то, что происходит сейчас, когда всё «заточено на кассу», на рынок, когда вместо качественного и серьёзного фильма о Сергии Радонежском предлагают снять блокбастер, – это преступление, считает актёр.

Николай Бурляев: Сейчас идёт падение, деградация нашего кино и культуры. Поскольку я впрямую этим занимался, будучи первым заместителем председателя Общественного совета Минкультуры, то и говорил об этом довольно часто.

Мы разбирали работу Фонда кино на Общественном совете. Директор Фонда отчитался очень быстро – буквально за пять минут: у нас всё хорошо, мы семь лет работаем, сделали 150 фильмов. А потом выступил я с 20-минутным разбором этой работы, задав ещё и такой вопрос: «Вы семь лет работаете, а чем мы можем гордиться?» Я могу назвать только пять-семь фильмов, которые не предают кино как искусство.

То, чем занимается Фонд кино – это доходный промысел, эффектная пустота, как говорил философ Иван Ильин.

Мария Иваткина: Нам назовите тоже, пожалуйста. Потому что я сейчас не смогу назвать хорошие фильмы.

– Это фильмы Никиты Михалкова. Он и в прошлом веке творил потрясающе, и сейчас стоически продолжает это делать. За эти годы появился ещё один очень хороший режиссёр – Владимир Хотиненко. Своё особое кино снимает Александр Сокуров. В анимации я могу назвать только одно имя – это Александр Петров. Это гений уровня Андрея Тарковского, но в анимации. Но ведь всего этого мало для такой огромной страны, как наша.

– Что ещё не так, кроме коммерциализации рынка?

– Я много думал, что же надо сделать, чтобы исправить положение, и можно ли выдернуть нашу культуру из рыночной ямы? Я думаю, что это возможно. Но над этим вопросом очень серьёзно должен подумать наш президент. А Думе необходимо издать закон о выведении государственной культуры из рынка, потому что культура и рынок – несовместимые понятия.

Нам необходимо увеличить бюджет Минкультуры, приблизить его к бюджету Минобороны России. Поскольку культура – это главная оборона, оборона души. Потеряем душу – потеряем государство, народ потеряем.

Но потом я стал думать: ну, хорошо, у Минобороны сейчас 7% ВВП, в год. У культуры – и одного процента нет. И всё останется так же, если президент и Дума не примут на государственном уровне идеологию нашего государства. Или давайте назовём по-русски – мировоззрение.

А сейчас мы имеем мировоззрение вседозволенности, которое утвердил в 1992 году на тот момент президент Борис Ельцин: государство не должно вмешиваться в вопросы культуры. Получилось: вы давайте деньги, а деятели культуры вольны сами трактовать исторические или современные события, как им будет угодно. И это происходит до сих пор. Если ничего не изменить, это падение в пропасть будет продолжаться.

НАДО БОРОТЬСЯ ЗА БУДУЩЕЕ НАШИХ ПОТОМКОВ

– Значит, нужно что-то менять. Надо идти в Государственную Думу. Вы не собираетесь?

– За 30 лет мне два раза предлагали баллотироваться. Я оба раза отказался, потому что не считал себя к такому шагу готовым. Но сейчас у меня уже накопился большой практический опыт, я пять лет был сопредседателем Общественной палаты Союзного государства. Мой форум «Золотой Витязь» очень серьёзно занимается всеми видами искусства – и театром, и кино, и музыкой, и литературой, и живописью.

Поэтому сейчас я понимаю, что должен пойти в Думу и попробовать на государственном уровне, принимая законы, побороться за будущее наших детей, наших потомков.

– И за кинематограф, который в одном из интервью вы назвали омерзительным. Не слишком резкое слово?

– Слово «омерзительный» относительно нашего кинематографа вырвалось у меня в каком-то разговоре. Я человек эмоциональный, может, и перегнул. Но мне часто приходится смотреть наше кино, поскольку я президент кинофорума «Золотой Витязь», и в год мы отсматриваем до 500 фильмов.

Но когда я вижу наше кино или телевидение – сразу хочется закрыть этот экран, поскорее выключить. Драматургия плохая, бездарная, да её практически и нет. Создаётся впечатление, что драматургов вообще не учат создавать сценарии. Режиссура – беспомощная, как будто позвали людей с улицы, нашли деньги и они что-то пытаются сделать.

А актёры – что это за лица? Где наши лица прошлого, глядя на которые мы хотели быть такими, как они, как Олег Стриженов, Вячеслав Тихонов, Валентин Зубков, Евгений Урбанский? Вы вспомните, какие это были лица!

А что мы видим сейчас? Какие-то приблатнённые девчонки и мальчишки с улицы, с чудовищной русской речью, с чертами вырождения на лице. Но нам говорят: это звёзды – и показывают их по всем каналам. А когда я вижу этих «звёзд», то сразу выключаю телевизор. Для меня это неприемлемо.

– Что значит «черты вырождения на лице»?

– Ну, вы приглядитесь к нашим звёздам. Мало у кого такие лица, как у Сергея Безрукова или Андрея Миронова. Зато много таких лиц, на которые глядеть-то не хочется. А их сегодня пропихивают во всех ролях. По всем каналам щёлкаешь: опять это, опять, опять… Опять всё то же самое.

НЕ КУЛЬТУРА, А ИСКАЖЕНИЕ СМЫСЛОВ…

– Ну, может быть, для блокбастеров это и неважно. А как же смысл, ценности? Сейчас они есть?

– Прокатчики и продюсеры о смыслах и ценностях не думают. Им на это наплевать, они работают по принципу, который в самом начале перестройки провозгласил один из наших режиссёров: «Ассу» в массы, деньги в кассу». Тогда многие режиссёры думали, что вот сейчас-то они обогатятся – на самоокупаемости, на самофинансировании. Но нет, не вышло.

То, чем частенько занимается наше кино, театр и культура в целом, – это искажение смыслов. Об этом культура и кинематограф вообще не думают, за редким исключением подвижников, которые продолжают петь песню души.

А так – смысла нет, всё искажается. Мы смотрим западное кино и думаем: может, там что-то ещё осталось. Но и там ничего нет, всё дехристианизировано и демонизировано. Как будто сознательно бес работает так, чтобы вытеснить Господа Бога из сознания человека. Вот чем занимается планетарно кино.

– Как бы мне хотелось посмотреть «Сергия Радонежского» в вашем исполнении!

– Будучи в Польше, уже после того, как фильм закрыли, а оператор Вадим Юсов, который должен был снимать картину, умер, я показал своему другу режиссёру Анджею Вайде пробы «Сергия Радонежского». Он, глядя на фотографии, оценил и работу художника по гриму, и подбор костюмов.

Я задал Вайде вопрос: «Скажите, стоит мне продолжать этот проект?» Анджей ответил: «Обязательно надо продолжать. И я хочу, чтобы он заговорил».

Я не знаю, даст ли Господь мне, грешному, снять фильм о Сергии Радонежском…

ЗА НРАВСТВЕННЫЕ ИДЕАЛЫ, ЗА ВОЗВЫШЕНИЕ ДУШИ!

– Мы с вами ещё не поговорили о «Золотом Витязе». Почему вы решили создать этот кинофестиваль?

– Это было в 1991 году. Я сидел дома и думал, что же делать дальше. На «Мосфильме», где когда-то создавалось 80 фильмов за год, теперь снимают только одну ленту. И то – не со мной. А у меня трое детей. Пока я был в актёрском штате киностудии имени М. Горького, мне платили хотя бы «простойные» деньги и я мог жить. А потом штат закрыли.

И однажды мне пришла мысль: надо создать кинофестиваль. А как его назвать? Хотелось бы мощно, непобедимо, по-русски. И сразу возник образ витязя. Так родилось название «Золотой Витязь». Я его утвердил. Надо было ещё придумать девиз фестиваля и его главную идею. И от всех моих учителей, от Андрея Тарковского, от Николая Мордвинова, приходит: «За нравственные идеалы, за возвышение души человека».

Этот девиз, благодаря деятельности «Золотого Витязя», лег в основу указа президента «Об основах государственной культурной политики». Утверждает этот указ то, что утверждал «Золотой Витязь»: культура должна развиваться на основе традиционных духовно-нравственных ценностей, аккумулируя всё самое лучшее, что было создано до нас, всё самое лучшее нашего времени, для передачи грядущим поколениям». Это всё прописано. И это – работа «Золотого Витязя».

НИКОЛАЙ БУРЛЯЕВ. ФОТО: ALEXEI MOSCHENKOV / GLOBALLOOKPRESS

На Патриаршем Совете мне удалось озвучить то, о чём я, как дятел, говорил 15 лет подряд: в стране нет стратегии государственной культурной политики. А то, что делается, – это антикультурная политика. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл меня услышал, поддержал. А потом обратился к президенту Владимиру Путину, который и дал поручение разработать этот указ, на который я теперь ссылаюсь.

И это правильно: будет культура – подтянется экономика, не будет такой бандитской. В обществе начнут действовать какие-то нравственные законы и нашей армии будет что защищать. Всё будет иначе, если будет культура.

Но её необходимо вывести с рынка, на культуру надо будет давать очень большие деньги, а ответственность за их расходование должна лежать на чиновниках Министерства культуры. Тогда всё поднимется.

ПРОГРАММЫ ЦАРЬГРАДА