Станция «Достоевская». Выходим или едем дальше?

Самоубийца Кириллов на фоне храма и монастырских стен (или что это изображено?).

Взмахнувший топором Р.Р. Раскольников и р-р-расколотая им старушка. Чуть ниже фигуры Христа и четверодневного Лазаря (или что это изображено?).

Петя Верховенский, приставивший к голове Шатова пистолет, и вся его ОПГ. Здесь же Ставрогин, «заказывающий» Федьке-каторжнику свою жену (или что это изображено?).

Как думаете, читатель, годится всё это для повседневного рассматривания, и каково всё это видеть пассажирам, которые дважды и многажды на дню проходят этой станцией? Или они настолько привыкли, что не обращают внимания? То-то и оно, что привыкли. А вообразите, в той же Москве в XIX веке эти картины были бы на всеобщем обозрении? Представить такое невозможно. А сейчас, выходит, нормально, привыкли… Хотите послушать творца этих шедевров?

https://iz.ru/news/361624#ixzz2SPCJ5nca

«В столичной подземке назревает художественный скандал — открытие практически готовой станции метро "Достоевская" перенесли на неопределенный срок. По данным "Известий", оформление станции при этом может серьезно измениться. В метрополитене опасаются, что мозаики со сценами из произведений Федора Михайловича чрезмерно мрачны, и всерьез подумывают об их демонтаже.

Скандал зародился в интернете. В конце апреля побывавший на строящейся станции фотограф Роман Вуколов (также известный под ником d0cent) вывесил в своем дневнике снимки мозаик. На одном из пилонов Родион Раскольников ("Преступление и наказание") замахивается топором на старуху-процентщицу. Тут же за углом — Кириллов ("Бесы") приставляет к виску пистолет. Чуть поодаль Верховенский ("Бесы") направляет на Шатова пистолет. Отписавшиеся в комментариях блогеры тут же окрестили произведения "мрачными" и "суицидальными".

Уже на следующий день ссылка на фотографии разлетелась по всему Рунету. В конце прошлой недели проблема начала приобретать угрожающие (для мозаик) размеры. По данным "Известий", начальник Московского метрополитена Дмитрий Гаев, посетив строительство станции, поднял вопрос о необходимости демонтажа мозаик — дескать, если народ против, может, стоит и убрать. Не исключено, что в этом случае будет отложено и открытие станции. Окончательного решения не принято — в ближайшие дни на стройке ждут мэра Москвы Юрия Лужкова. Все будет зависеть от его решения.

— Ситуация нас очень тревожит, — говорит главный архитектор метрополитена Николай Шумаков. — Над художественным оформлением работал художник Иван Николаев, представитель известного художественного рода Лансере-Бенуа-Серебряковых. (Г.С.: Художественный род Лансере-Бенуа-Серебряковых — это звучит гордо.). Его называют "Пиросмани наших дней". (Г.С.: О, это ещё горже (или гордее?)). Он участвовал в оформлении целого ряда станций, в том числе "Боровицкой" и "Отрадного". К тому же работы Николаева по стилистике очень близки произведениям Достоевского. Их ни в коем случае нельзя убирать.

В пресс-службе метрополитена ситуацию не комментируют, лишь сообщая, что открытие станции откладывается на неопределенный срок. Предположительно на конец мая. "Известия" связались с автором скандальных мозаик.

Художник Иван Николаев: "Пассажирам серьезное переживание будет полезно".

Известия: Как вы относитесь к заявлениям о мрачности "Достоевской"?

Иван Николаев: Станция сдержанная, строгая, серьезная, но мрачности в ней нет. Я не считаю, что монументальная живопись является лишь способом украшения. В ней неизбежно должен существовать нравоучительный момент. (Г.С.: Заметьте, читатель, что все эти творцы (поэты, писатели, художники) так и стремятся нравоучить. Зачем вам это? Зачем вам лишняя ответственность перед Богом и людьми за это учительство? Кто дал вам на него право? И чему благому может научить художник?) Я не собирался делать из Федора Михайловича "паиньку". И не вижу криминала в том, что в общественном помещении, каким является метро, я честно и ясно попытался изложить ключевые и самые зрелые его произведения — "Бесы", "Идиот", "Преступление и наказание", "Братья Карамазовы".

И: Может, стоило изобразить их не так прямолинейно?

Николаев: У меня не было цели изобразить смертельные случаи. Каждое панно состоит из нескольких композиций. Как и в иконах, разновременные события располагаются на одной площади. Есть центральные фигуры, есть второстепенные. Взять, к примеру, "Бесов": там главный герой — не кончающий жизнь самоубийством Кириллов, и не Верховенский, а Ставрогин. Я пытался передать Достоевского как человека, писателя, философа. В этом нет ничего угнетающего.

И: Но сцены смерти тем не менее есть.

Николаев: А что вы хотели? Чтобы там пляски изображались? У Достоевского их нет. Искусство — это не увеселение, а художники — не клоуны на арене цирка. Если браться за тему Достоевского, то нужно хотя бы приблизительно соответствовать глубине его мировоззрения и его творчества. В противном случае будет ложь. Я не знаю, многие ли из тех, кто предъявляет претензии по поводу мрачности, читали Достоевского. И что поняли, кроме детективных историй?! Я не понимаю, почему сюжеты писателя могут подтолкнуть кого-то к самоубийству. (Г.С.: Тут и понимать нечего. Ежедневное рассматривание картин убийств не может не нанести вреда душе человека). Это просто бред.

И: Когда был утвержден проект?

Николаев: Работа длится уже 20 лет. Эскизы были сделаны в 1991 году. Они утверждались в Главном архитектурно-проектном управлении города. Потом стройку заморозили и продолжили только сейчас. Меня попросили быть более экономным. На "Сретенском бульваре" можно было украсить все пилоны, а на "Достоевской", оказывается, денег не хватало. В итоге мозаики появились только на двух пилонах, расположенных по диагонали станции. Я взял те же материалы и цвета, которые использовались архитекторами: светло-серый, голубой, белый и черный мрамор.

И: Как вы относитесь к слухам о возможном демонтаже панно?

Николаев: Уничтожение художественного произведения — это преступление и невежество. (Г.С.: Откуда возникло у них (поэтов, писателей, художников) это убеждение? Бог грозит сжечь в геенне созданного Им по Своему образу и подобию человека, если тот не будет жить по заповедям Божиим, а тут какую-то поделку грешных человеческих рук уничтожить, видите ли, преступление. Это не невежество, это — благо. Для самого же ваятеля будет благом уничтожение его произведений. Благом для его души, благом для её спасения в вечности.) Люди, до которых я хотел донести трагическое и серьезное содержание Достоевского, рассматривают мою работу исключительно с точки зрения украшательства. На мой взгляд, вещей, напоминающих воздушные шарики, вокруг нас и так достаточно. Для душевного состояния пассажиров серьезное переживание будет полезно. Панно не только про утилитарное — штаны, джинсы, футболки, платья, — но и про наши внутренние проблемы. Если не изображать их, то я вообще не понимаю, зачем нужно искусство. Прикажете рисовать цветочки? Или вообще ничего не рисовать?!

И: А если вас попросят поправить панно?

Николаев: Это все равно что попросить Репина пририсовать улыбки на картину "Иван Грозный убивает своего сына". Нонсенс. (Г.С.: А что? По-моему, правильное предложение. Репину следовало бы пририсовать улыбки отцу и сыну, чтобы не оказаться лжецом, потому как, по мнению некоторых историков, царь Грозный сына не убивал).

И: Возможно ли было обойти тему убийств при оформлении станции?

Николаев: Это надо спросить у Достоевского, а не у меня».

Странный ответ. С Достоевского можно спрашивать только за его работу — роман, а спрашивать с писателя, что нарисовал, используя его сочинение, художник — перевод стрелок. Читая сцену убийства Шатова в «Бесах», я испытал что-то вроде катарсиса, но смотря на панно, ничего подобного не ощущаю. Сцена убийства Шатова произвела на меня прямо-таки очищающее и возвышающее душу впечатление, но смотрю на панно Николаева и даже отдалённо не могу себе представить, чтобы оно вызвало во мне что-либо подобное тому чувству, которое возникло при чтении романа Достоевского. Банда ОПГ и контрольный выстрел в голову — вот и всё, что видится мне в этом изображении.

Чтобы пережить нечто похожее на катарсис, зрителю или читателю необходимо отождествить себя с жертвой, а для этого художнику нужно постараться, во-первых, вызвать сочувствие у зрителя к убиваемому, а во-вторых, выставить убийцу злодеем, что и сумел сделать Достоевский, описывая убийство Шатова в ставрогинском парке, совершаемое в то самое время, когда жена Шатова рожала ставрогинского ребёнка (наложение этих событий, по-моему, гениальная находка романиста). Но нынче, когда телевизионные и компьютерные убийства поставлены на поток, всё наоборот: убивающий — герой, а убитый — лузер. Поэтому совершенно непонятно, почему художник Николаев решил, что, проходя по нескольку раз на дню мимо его панно, пассажиры станции «Достоевская» будут испытывать что-то возвышенное? Николаев говорит: «На мой взгляд, вещей, напоминающих воздушные шарики, вокруг нас и так достаточно. Для душевного состояния пассажиров серьезное переживание будет полезно». Боюсь, не выйдет ли наоборот? Не станет ли окончательно привычной сцена убийства, предлагаемая пассажирам для каждодневного переживания?

Спору нет, катарсические картины положительно действуют на душу читателя, освежают её, как освежается озоном воздух после грозового разряда. Но обращение с художественными молниями, т.е. сценами убийств, прелюбодеяний и прочими обоюдоострыми сюжетами требует от художника особой осторожности. Ведь можно не освежить, но погубить читательскую душу. Я не спорю, что некоторые места в произведениях Достоевского — это примеры высокого художественного полёта. Однако не поэтическими картинами, как бы высоки они ни были, совершается очищение человеческих душ. И не художественными молниями озонируется душа, но огнём Святого Духа попаляется душевная скверна, как об этом поётся в одном из церковных песнопений: «Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается». Вот именно, Святым Духом, а не романами Достоевского «всяка душа живится».

Но едем дальше на север по салатовой ветке московского метро. «Осторожно двери закрываются. Следующая станция Марьина Роща». Нынче это объявление в московской подземке звучит так: «Зэ нэкст стэйшэн из Марьина Роща». С тех пор, как в официальных названиях территорий РФ появилось слово «поселение» (городское поселение, сельское поселение), их жители должны называться не горожанами и селянами, но поселенцами. А объявляться остановки в поселениях должны на каком языке? Разумеется, на языке тех, кто отвёл эти земли для поселений.

Двигаясь далее советских литературоведческих разработок в разговоре о произведениях Достоевского уже нельзя умолчать о таком исследователе его творчества как А. В. Буздалов. Александр Вячеславович много лет разбирается с художествами Федора Михайловича, открывая много интересного и неожиданного. На сайте «Антимодернизм» можно ознакомиться с его трудами, и из того, что я там прочитал, пока ничто не вызвало возражений. Однако, как показал обмен мнений под статьей «Философ в законе», мы разошлись с Александром Вячеславовичем в определении подобающего места для великого российского писателя в мировой культуре. Где поместить Достоевского? Среди гностиков с их патологической речью? Или среди «евреев» с их пропагандой? Напомню некоторые моменты этого спора.

А.Б.: Полагаю, о. Георгий, что понятие «патологическая речь» более широкое по объему, разновидностью которого является и то, что Вы обозначаете «еврейской пропагандой». «Патологическая речь» — это совокупность того псевдоосмысленного религиозно-философского и политического языка, на котором говорит человек Нового времени как эпохи отступления от Традиции. Это язык революционной гуманистической идеологии, подменяющей христианские понятия их гностическими симуляции, лишенными онтологического содержания.

Г.С.: К сожалению, из выражения «патологическая речь» нельзя понять, кто является носителем этой речи. Носителем немецкой речи является немецкий народ, английской — английский, а кто является носителем патологической речи? Патологический народ? И потом, слово «речь» не объясняет, почему патологические высказывания одних принимаются другими за истину. А слово «пропаганда» объясняет. Ложь и глупость становятся «правдой» через многократное повторение.

Прерву цитирование и замечу, что согласен с Александром Буздаловым в том, что гностицизм как религиозно-философское явление, уходящее корнями в дохристианскую эпоху, исторически и идейно включает в себя то, что я называю «еврейской» пропагандой, т.е. всё то, что так или иначе связано с отвержением Иисуса Христа как Бога, пришедшего спасти мир. Гностицизм древнее «еврейства», которое если и существовало в еврейском народе до распятия Мессии, то лишь в зародыше, неявно. Вышло же оно наружу и стало оформляться после смерти и воскресения Христа. Поэтому за практическим и теоретическим оформлением своего «еврейства» «евреи» обратились ко всем существовавшим до них языческим культам и мистериям, в том числе к гностицизму.

Попросту говоря, гностицизм это человеческие мудрования, и А. В. Буздалов приводит его определения из Священного Писания и святых отцов, в частности из послания апостола Петра. Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель. И многие последуют их разврату, и через них путь истины будет в поношении (2 Пет. 2:1-3). Повторюсь, что согласен с Александром Вячеславовичем в оценке «еврейской» пропаганды как разновидности гностицизма. Но возникает одно «но». Что такое гностицизм? Это надо долго объяснять желающим, а нежелающим и объяснить не удастся. А что такое «еврейская» пропаганда? Об этом если не всегда точное, то вполне достоверное знание имеется у всех желающих и нежелающих это знать. Ясность и доступность — вот достоинства термина "«еврейская» пропаганда" в сравнении с термином "гностицизм". Ну а в том, что он гораздо точнее «гностицизма», можно будет убедиться, если не в ближайшем, то в скором будущем. О чём идёт речь?

Когда-то я с интересом слушал беседы Э. Д. Ходоса. Сейчас не слушаю, потому что уважаемый Эдуард Давидович стал повторяться. Хочу пересказать один эпизод из его интернет-выступлений. Ходос показывает изданный хабадниками в Нью-Йорке в 1989 году альбом, в котором нарисован как проект, как картинка Central Lubavitch Activity Center, Moskow, USSR, и при этом говорит: «Еще раз акцентирую ваше внимание на дате издания альбома — 1989 год! Только вдумайтесь: в то время, когда Советский Союз еще казался "нерушимым", советская власть — незыблемой, а "пришельцами" в черных шляпах здесь даже не пахло, хабадские "нострадамусы" уже предвидели возведение в центре Москвы своего "осиного гнезда"! Все сбылось. Сегодня в Марьиной Роще, на месте когда-то стоящей там, но внезапно сгоревшей синагоги, возвышается точное воплощение проекта со страниц дьявольского альбома. Причем, на церемонии его открытия в сентябре 2000 года рукоплескали первые лица Российского государства, включая Президента...».

http://bookre.org/reader?file=341003&pg=78

Подвожу итог. Граждане и товарищи, дамы и господа, и все мчащиеся в поездах московской подземки пассажиры! Следующая после «Достоевской» станция называется «Марьина Роща». Территориально следующая, а идеологически следующая после «Достоевской» станция называется — Central Lubavitch Activity Center. Почему? Потому что всё это: творения Ф. М. Достоевского, страшные панно на названной в честь него станции и апология его творчества суть «еврейская» пропаганда.

иерей Георгий Селин