СХВАТКА В МОСКВЕ.

Реформы Гайдара таранными ударами доламывали страну. Но и противодействие нарастало. В оппозиции оказались и коммунисты, и национально-патриотические организации, и многие демократы, вроде председателя Верховного Совета РФ Хасбулатова, вице-президента Руцкого, недовольных курсом Ельцина и его команды. Множились митинги, демонстрации протеста. 1 октября 1992 г. в газете «Советская Россия» появилось обращение «К гражданам России», призывавшее создать единый фронт для спасения страны. Инициаторами выступили 38 леятелей оппозиции из разных группировок, и 24 октября открылся учредительный конгресс Фронта Национального спасения (ФНС). Покровительствовал ему Верховный Совет, предоставив для заседаний свой парламентский центр. Объединились «красные» и «белые», коммунисты, национал-патриоты, даже монархисты. На флаге соеднились красный и черно-желто-белый «имперский». В манифесте ФНС провозглашалось, что «политика Ельцина и его команды – политика национальной измены». Но борьба предполагалась мирная, конституционным путем. Борис Николаевич своим указом объявил о роспуске ФНС, как «неконституционной организации». Но уже и Конституционный суд был не на его стороне, признал этот указ незаконным.

Реакцию на свою политику Ельцин почувствовал и в декабре. Гайдар до сих пор оставался исполняющим обязанности премьер-министра. Утвердить его на этом посту мог только Съезд народных депутатов России. Но когда он был созван, и президент назвал кандидатуру главы правительства, депутаты дружно ее «прокатили». Ельцин вертелся так и эдак, доказывал, уламывал, уговаривал. Но разные фракции выдвинули 18 других кандидатов, и президент всячески старался обойти «чужие» фигуры, устроил «рейтинговое голосование». Споры продолжались две недели, пока Ельцин не назвал кандидатуру Виктора Черномырдина. Он в прошлом был министром газовой промышленности СССР, потом стал председателем правления концерна «Газпром». Для депутатов он выглядел фигурой «нейтральной», съезд наконец-то проголосовал «за». Но и Борис Николаевич хорошо знал Черномырдина, считал его подходящим для себя – в правительстве Гайдара он был заместителем председателя правительства по топливно-энергетическому комплексу. Теперь он стал премьер-министром, а Гайдаром пришлось пожертвовать, отправить в отставку.

А в США в это время прошли президентские выборы. Победил на них Билл Клинтон. Джордж Буш-старший в последний месяц своего правления решил прославить собственное имя еще одним громким и престижным успехом. Прилетел в Москву, и 3 января они с Ельциным подписали договор об ограничении стратегических вооружений СНВ II. Как и горбачевский договор СНВ I он был очень невыгодным для России. Вроде бы, запрещал использование баллистических ракет с разделяющимися боевыми частями. Но он, как и предшествующие договоры, подписанные Горбачевым, учитывал только ракеты наземного базирования, а у США основной ударный потенциал находился на флоте. Не учитывались и союзники Америки по НАТО, обладающие ядерным оружием. В результате получалось, что Россия берется уничтожить две трети своих ядерных боеголовок при крайне незначительном сокращении со стороны потенциальных противников, да еще и их преимуществах в противоракетной обороне. Однако завершить свое президентство еще одной внушительной и бескровной победой над Россией Бушу не удалось. Против Ельцина опять выступил Верховный Совет. После слушаний и проработке в Комитете безопасности отказал в ратификации, увязал ее с рядом дополнительных условий – касающихся как раз противоракетной обороны.

Ну а правление Клинтона, между прочим, началось довольно ярко. Он выступил открытым апологетом масонского «нового мирового порядка». Уже на следующий день после инаугурации, он отдал распоряжение министру обороны отменить запрет на прием в армию гомосексуалистов. Причем тоглашние американские военные резко возмутились, и через неделю Клинтону пришлось отменить это указание. Но взамен он ввел запрет опрашивать кандидатов на воинскую службу о их ориентации. Через месяц прошел марш на Вашингтон за права геев, лесбиянок и бисексуалов, собравший 300 тыс. участников. А на международном уровне правительство Клинтона попыталось внедрить Всемирный проект ограничения рождаемости. И ельцинские представители в ООН, конечно, поддержали бы – но проект заблокировал Ватикан.

Однако жители России еще не обращали внимания на такие особенности американской политики. У них было достаточно собственных проблем. Черномырдин во главе правительства вполне вписался в механизмы реформ. Уже через пару месяцев государственный концерн «Газпром» был преобразован в РАО «Газпром», а премьер-министр остался председателем правления и обеспечил своей компании колоссальные налоговые и прочие льготы. А Гайдар очутился президентом Всероссийской ассоциации приватизируемых и частных предприятий – и экономическим советником Ельцина.

Но множилось и число оппозиционных организаций, росли ряды их сторонников. В Москве состоялась конференция Российского коммунистического союза молодежи, за ним – восстановительный съезд компартии Российской Федерации, избравший своим лидером Геннадия Зюганова. Возникла и Аграрная партия. В марте 1993 г. состоялся VIII Съезд народных депутатов России, обрушивший на Ельцина и его курс шквальную критику. Борис Николаевич предложил поправки к Конституции, предусматривавшие расширение полномочий президента, Верховный Совет отклонил их. 20 марта Ельцин выступил по телевидению, зачитал указ № 379 «Об особом порядке управления до преодоления кризиса власти» - с временным прекращением созывов Съездов, сессий Верховного Совета и передачей их полномочий президенту. Но Конституционный суд признал такой указ нарушением Конституции, усмотрел основания для отрешения Ельцина от должности.

Борис Николаевич кое-как выкрутился – объявил, что он якобы зачитывал только проект указа для обсуждения, и подобный документ не подписан. Тем не менее, 26 марта собрался внеочередной IX Съезд народныъ депутатов, по инициативе КПРФ, поддержанной другими оппозиционными партиями, был поставлен вопрос об отставке президента. Как пишет начальник охраны Ельцина Коржаков, Борис Николаевич уже тогда не намеревался подчиняться и готовился к силовым действиям. Был заготовлен указ о роспуске съезда, хранился в запечатанном конверте. В случае, если бы было вынесено решение об импичменте, указ должны были зачитать депутатам по громкоговорящей связи. Если бы депутаты отказались покинуть зал, им отключили бы свет, воду, отопление, канализацию. А на случай, если они продолжат упорствовать, их готовились выкурить хлорпикрином (слезоточивым химическим веществом) [11].

Но план не понадобился. Для импичмента не хватило 72 голосов. Вместо отставки Ельцина было принято решение о проведении всенародного референдума. На него выносились 4 вопроса. Доверяют ли граждане президенту? Одобряют ли его социально-экономическую политику? Считают ли необходимыми досрочные выборы президента? И считают ли необходимым досрочные выборы народных депутатов? Но региональные и муниципальные власти держались за собственные места – то есть, и за Ельцина с его правительством. Постарались обработать людей. Да и проведение голосования обеспечивали они же, с возможностью подтасовок. Референдум прошел 25 апреля, и Ельцину все же смогли сделать перевес, хоть и минимальный. За доверие ему проголосовало 59 % участвовавших в голосовании, его линию одобрили 53 %, за досрочные выборы президента высказалось 49,5 %, а за досрочные выборы депутатов 67 %.

Выхода из кризиса это на дало. Всего через 5 дней после рефередума, 1 мая, многотысячные демонстрации оппозиции в Москве вылились в беспорядки и столкновения с ОМОНом. Погиб сотрудник милиции, десятки людей получили травмы и увечия. В июне Ельцин созвал Конституционное совещение для выработки иобсуждения проекта новой Конституции. Но многие оппозиционные организации его бойкотировали. Собрали свое, отдельное Всероссийское конституционное совещание. Противники президента предпринимали меры по дальнейшему сплочению. В июле прошел II конгресс Фронта национального спасения. Но сказывалось, что в рядах оппозиции собрались слишком разнородные силы. В ФНС стали вступать различные левые организации, коммунистические партии (а их было несколько, кроме зюгановской КПРФ – еще полдюжины). На конгрессе зазвучали их лозунги, их идеология. Национал-патриоты начали выходить из этой организации. Ко всему прочему, многие национал-патриоты в советские времена были коммунистами. Когда «возродилась» легальная КПРФ, провозгласив «государственный патриотизм», стали перетекать туда. Вместо прежнего единения между «красными» и «белыми», фактически произошел раскол.

В этой неразберихе пытались возвыситься и авантюрсты. Так, бывший любимец Ельцина, глава администрации Свердловской области Эдуард Россель устроил у себя референдум и провел решение Облсовета об образовании отдельной Уральской республики. Разработали ее конституцию, Россель провел переговоры с главами Пермской, Челябинской, Оренбургской, Курганской областей. Заинтересовал их проектом создания более крупного образования, «Большой Уральской Республики».

Но Ельцин и его окружение уже поняли, что договориться с оппозицией не получится. Стали готовить ее подавление. Эти планы просачивались через «доверенных» лиц. Глава Нижегородской администрации Борис Немцов еще в июне «по секрету» предупреждал своих приятелей в Москве, что Съезд народных депутатов и Верховный Совет разгонят, «раздавят танками», советовал вовремя перейти на сторону президента [12]. 19 августа 1993 г. Ельцин выступил с заявлением, что деятельность Верховного Совета «угрожает безопасности России».

1 сентября Борис Николаевич обвинил в коррупции одного из лидеров оппозиции Руцкого, «в связи с проведением расследования» отстранил его от должности вице-президента России. Но Верховный Совет объявил, что Ельцин превысил свои полномочия, что отправить в отставку вице-президента может только Верховный Совет и Съезд народных депутатов при наличии доказанных нарушений. Аннулировал указ Ельцина и обратился в Конституционный суд. Руцкой президенту не подчинился (впоследствии обвинения в его адрес не подтвердились).

Ельцин без согласования с Верховным Советом произвел перестановки в правительстве. Вернул в него Гайдара, назначив первым заместителем председателя Совета Министров. Во главе министерства безопасности (заменившего КГБ) поставил верного ему Галушко. А 21 сентября вечером, в 20.00, Борис Николаевич выступил по телевидению, зачитал указ № 1400, «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». Съезду народных депутатов и Верховному Совету предписывалось прекратить свою деятельность. Провозглашалось введение нового двухпалатного парламента, Федерального Собрания. На 11 – 12 декабря назначались выборы в нижнюю палату, Государственную Думу.

До руководства оппозиции заранее дошла информация о подготовке роспуска высших органов власти. Президиум Верховного Совета уже собрался в здании Белого Дома. На своем заседании он признал указ президента № 1400 антиконституционным. То же самое решение принял Конституционный суд. Была созвана экстренная сессия Верховного Совета, расценившая действия Ельцина как государственный переворот. Постановили отрешить его от должности, а обязанности президента передать вице-президенту, Руцкому. Также были приняты постановления о созыве внеочередного Съезда народных депутатов, о снятии со своих постов министров обороны, безопасности, внутренних дел, утвердили новые кандидатуры из числа своих сторонников.

Для поддержки и защиты Верховного Совета сразу же начали сходиться люди. Митинговали у Белого Дома. Так же, как в дни ГКЧП, начали строить баррикады. ОМОН выставил оцепление, но оно было еще неплотным, народ продолжал прибывать. Руцкой начал было рассылать свои распоряжения. Генерал Ачалов, назначенный им и Верховным Советом на должность министра обороны, отправил телеграмму в войсковые части – идти на защиту законных органов власти. Но по стране полетели и требования Ельцина, Черномырдина – не выполнять указаний Руцкого как «самозванца». Полетел по войскам и приказ министра обороны Грачева: выполнять только его распоряжения. А дальше такую попытку двоевластия пресекли. В 1991 г., когда в Белом Доме сидел Ельцин, правители ГКЧП по странной «забывчивости» сохранили ему все возможности общаться с внешним миром. Теперь подобного не допустили. Отключили Белому Дому все линии связи, телефоны. А потом и электричество, отопление, воду.

Верховный совет сформировал штаб для обороны во главе с Руцким. Своему министру обороны Ачалову он приказал сформировать добровольческий полк из граждан, собравшихся к Белому Дому. В департаменте охраны Верховного Совета было некоторое количество автоматов, но, конечно, не на полк. Их выдавали дежурным, постовым. Реальные силы оказались совершенно разношестными. Безоружные добровольцы «полка», не получавшие никаких задач, группа охранников генерала Макашова, полторы сотни членов «Русского Национального Единства» Баркашова. Это подразделение из молодежи было самым слаженным, тренированным, дисциплинированным. Но, по мнению многих иследователей, играло и провокационную роль. Периодически проводило напоказ построения, демонстрируя свои приветствия и символику – что давало возможность окружению Ельцина, либеральным СМИ и иностранцам раздувать истерию о «фашистах», «боевиках», союзе «красно-коричневых».

Московские власти разделились. Мэрия Лужкова твердо держала сторону президента, Моссовет – Верховного Совета. 23 сентября в Белом Доме стал собираться Съезд народных депутатов. Ельцин попробовал действовать «пряником», подписал указ о юрилических и социальных гарантиях депутатов, сохранении льгот, крупном единовременном вознаграждении, и добился раскола. Часть депутатов поддалась на эти посулы, сдала свои мандаты. Но другая объявила такие меры подкупом. На заседании признала действия президента государственным переворотом, по поручению съезда Виктор Илюхин возбудил против него уголовное дело.

Между тем, по столице начали собираться стихийные митинги. А группа сторонников Верховного Совета под руководством лидера «Союза офицеров» Терехова зачем-то попыталась захватить здание Главного командования СНГ на Ленинградском проспекте. В стычке 2 человека погибли, в том числе капитан милиции Свириденко. Нападавших задержали. Руцкой и председатель Верховного Совета Хасбулатов осудили действия Терехова. Заявили, что не имеют к ним никакого отношения, и подобных приказов не отдавалось. Тем не менее, инцидент дал правительству хороший повод ужесточить действия против оппозиции. Объявлялось о «незаконных вооруженных формированиях», об угрозе для населения. В Москву ввели дополнительные части внутренних войск, брали под охрану важнейшие объекты. Сотрудники МВД вооружались, получили приказ при нападениях открывать огонь без предупреждения.

Белый Дом и прилегающая к нему территория были признаны «зоной повышенной опасности». Блокада этой зоны уплотнилась. Оцепления получили приказ выпускать из нее всех желающих и никого не впускать. Жителей домов, попавших в зону, пропускали по паспорту с пропиской. Среди осажденных ждали штурма, в ночь на 26 сентября поднялась паника, была объявлена тревога, раздавали противогазы. Наращивали баррикады, подтащив бетонные плиты. Хотя никакого штурма не было и пока не планировалось. Сил милиции было для него недостаточно. А министр обороны Грачев еще 21 сентября обсуждал возможность силового подавления с командирами соединений. Их мнение было однозначным: вводить войска в город нельзя. Помнили 1991 г., не ручались, как поведут себя солдаты и офицеры.

На самом Съезде народных депутатов возник раздрай. Ряд фракций предложили сместить Хасбулатова и все руководство Верховного Совета, а одновременно сформировать новое правительство. Кое-как, с помощью Руцкого, этот вариант удалось отвести. Глава коммунистов Зюганов объявил, что пойдет поднимать народ. Ушел вместе с лидером Кузбасса Аманом Тулеевым, и больше его в Белом Доме не видели. Выбравшись в Москву, он вместо мобилизации народа стал распространять совсем другие призывы – не поддаваться на провокации.

Были и попытки переговоров. Бывший депутат Сергей Степашин с санкции Ельцина обратился к Руцкому, предлагал помочь мирному самороспуску Верховного Совета. Тот отказался. А Хасбулатов вообще отвергал любые компромиссы с президентом. Черномырдин предложил переговоры его первому заместителю Воронину. Тот выдвинул предварительным условием подачу в Белый Дом электричества и воды, и их подключили. Но первым условием правительства было разоружение защитников, они это отвергли. Белый Дом снова оставили без воды, тепла и света. Председатель Конституционного суда Зорькин выдвигал «нулевой вариант» - одновременную отставку президента и Верховного Совета. Про такое Ельцин даже слышать не хотел, отправил в отставку самого Зорькина.

Блокада ожесточалась и расширялась, оцепление охватило весь Краснопресненский район. Объявлялось, что оно защищает население от «незаконных формирований», но на самом деле ограждение устанавливалось не от внутренних, а от внешних попыток прорыва. Ставило целью не допустить народ к Белому Дому. Митинги и манифестации по Москве нарастали. Их разгоняли дубинками, слезоточивым газом. Были пострадавшие, погибшие. Особенно ожесточенные столкновения происходили у станций метро, ближайших к Белому Дому, «Баррикадная» и «Краснопресненская». Несколько раз ОМОН буквально «вбивал» манифестантов в метро, гнал вниз по эскалатору, в давках и драках доставалось и случайным пассажирам.

Посредничество в переговорах предложил патриарх Алексий II. Начались встречи делегатов противоборствующих сторон в Свято-Даниловом монастыре, но без всякого результата. Сам Хасбулатов не придавал им значения, называл «ширмой», «чепухой», «детскими играми». Вместе с Руцким и Верховным Советом они по-прежнему сыпали указы и постановления об отставках членов правительства, президентского аппарата – которые никто и не думал исполнять. Составлялись воззвания к гражданским протестам, хотя распространять их осажденным было очень затруднительно.

А 3 октября было воскресенье. В выходной день Моссовет созвал и санкционировал митинг на Октябрьской площади. Собралось несколько тысяч человек. В последний момент вдруг объявили, что митинг запрещен мэрией. Появился ОМОН, стал теснить манифестантов. Раздались голоса, что надо перейти в другое место. Организаторы требовали не поддаваться на провокации, предостерегали от противоправных действий. Но лидер движения «Трудовая Россия» Анпилов в этой неразберихе вдруг бросил клич прорываться к Белому Дому. Вместе со своими сторонниками увлек массу за собой. Наперерез им бросили резерв, 350 солдат ВВ на машинах. Но их смяли и раскидали, машины захватили.

Толпы выплеснулись к оцеплению возле здания мэрии, начали ломать заграждение. Милиция и ОМОН применили гранаты со слезоточивым газом, открыли огонь поверх голов. Возникла паника, но напор не остановили. А в Белом Доме услышали стрельбу, к мэрии побежали около 20 вооруженных защитников – Баркашов с членами РНЕ и охранники генерала Макашова. Тоже открыли огонь, ворвались в мэрию. Следом захватили соседнюю гостиницу «Мир», где располагался оперативный штаб УВД. Проход открылся, к Белому Дому хлынула масса манифестантов. После этого Ельцин ввел в Москве чрезвычайное положение, и было принято решение все же пустить в ход армию. Грачев отдал Таманской дивизии и еще ряду частей приказ выдвигаться в Москву. Указывалось, что в городе беспорядки, и милиция не справляется. Чтобы убедить офицеров и солдат, добавлили пункт об «участившихся» нападениях на министерство обороны (которых не было).

А у Белого Дома шел митинг, торжествовали «победу» - дескать, блокада прорвана, народ восстал. Руцкой призвал захватить телецентр в Останкино, передать обращение на всю страну. Толпы манифестантов во главе с Анпиловым и генералом Макашовым двинулись туда. Охрана телецентра была слабенькой, несколько десятков человек, солдаты ВВ – только с дубинками. Но подошедшие колонны начали митинговать, Макашов вступил в переговоры с охраной, требуя впустить представителей и дать им прямой эфир. Ему отвечали, что надо согласовать с начальством. На самом деле, охрана тянула время. Пока шла эта волынка, в телецентр спешно перебросили подкрепления, оружие.

В 19 часов сторонники Верховного Совета выбили входные двери автомобилем, но охрана держала под прицелом вход и лестницы. Макашов давал трехминутные ультиматумы, угрожая обстрелом. В напряжении кто-то не выдержал, раздался выстрел, был ранен его охранник. Прозвучал и какой-то взрыв, происхождение потом так и не установили. Генерал скомандовал штурм – хотя в толпах манифестантов было лишь 16 автоматов и 1 гранатомет, а в здание обороняло уже 480 сотрудников милиции и солдат внутренних войск с несколькими БТР, 320 автоматами, 12 гранатометами, пулеметами, снайперскими винтовками. Пошла беспорядочная пальба, покосившая безоружных. 46 человек погибло, в том числе иностранный репортер Рори Пек, многие были ранены.

А по телевидению вечером выступил Гайдар, призвал собираться у Моссовета «защитников демократии». Стеклись многие тысячи противников Верховного Совета, возбужденные лозунгами, что к власти рвутся «красно-коричневые». Требовали оружия. Его не дали, но начали формировать из этих добровольцев «дружины». Что с ними делать, не знали – разослали захватывать очаги сторонников Верховного Совета, районные советы Москвы. Истерическая инициатива Гайдара тоже привела к лишним жертвам. В темноте и неразберихе никто не знал, что это за «дружины», куда они идут, по ним летели пули правоохранительных органов.

На 4 октября в окружении Ельцина наметили штурм Белого Дома. БТРами и БМП предстояло прорвать ограждения и баррикады, сам штурм возлагался на отряды спецназа «Альфа» и «Вымпел», а для деморализации защитников танки должны были обстрелять верхние этажи. Для участия в операции отбирали «надежных» из 5 дивизий, половину составили офицеры, прапорщики, сержанты. Танковые экипажи составили почти из одних офицеров. Привлекли и добровольцев, отряд Союза ветеранов Афганистана, выступившего на стороне Ельцина. При обсуждении плана начальник главного управления охраны Барсуков предлагал проработать действия на командно-штабных учениях. Министр обороны Грачев отмахнулся: «Ты что, Миша, паникуешь? Да я со своими десантниками там всех порву», и Ельцин принял его сторону: «Пал Сергеичу виднее. Он Афган прошел» [13].

Это легкомыслие стоило много крови. Около 7 часов утра отряды начали выдвижение, и сразу пошла стрельба. В штурме участвовали подразделения разных соединений, разных ведомств – армии, МВД, министерства безопасности, добровольцы. Им поставили задачи, но взаимодействия не было, единого командования и координации не существовало. Принимали «своих» за противника, открывали огонь. Таким образом правительственные силы уничтожили 2 «своих» БТР, экипажи погибли. Крепко досталось добровольцам-«афганцам». Их привлекли к атаке и зачем-то посадили десантом на броню БТР. Когда они спешились у баррикад, другие подразделения считали непонятных людей в камуфляже без знаков отличия «незаконными формированиями», поливали огнем.

Работали и непонятные снайперы, причем их пули поражали бойцов обеих сторон. Позже расследование так и не установило, что это были за снайперы? Осталось несколько недоказанных версий. Одна – что это были «чердачники» из службы безопасности президента (прикрывающие его с крыш и чердаков во время выездов) [14]. Другая – что Ельциным и его начальником охраны Коржаковым были приглашены сотрудники иностранных спецслужб или израильского «Бейтара» [15]. А народный депутат Илья Константинов ссылался на сделанные ему признния Владимира Гусинского, что действовали частные охранные структуры группы «Мост» и других олигархов.

Но при всей этой неразберихе атака БТР и БМП, поливающих огнем, смела и покосила защитников баррикад у Белого Дома, они хлынули укрываться в здание. В 9 часов 6 танков, заняв позиции на Калининском (Новоарбатском мосту) стали бить из орудий по верхним этажам. Было выпущено 12 снарядов. Там возникли пожары. Но на стрельбу стали собираться и толпы… зевак. Полюбоваться на интересное зрелище. Милиция пыталась заставить их разойтись, но безуспешно. Хотя перестрелки возобновлялись хаотически, среди праздных зрителей тоже были убитые и раненые.

Сторонники Верховного Совета, засевшие в Белом Доме, еще некоторое время упорствовали. Около 14.30 не выдержали. Начали выходить из горящего здания, сдавать оружие. Их сажали в автозаки и автобусы, отвозили в спорткомплексы «Лужники» и «Дружба», превращенные в импровизированные лагеря. В 15.00 отряды спецназа министерства безопасности «Альфа» и «Вымпел» получили приказ на штурм здания. Это грозило масовыми жертвами, и командиры «Вымпела» отказались – за это позже отряд был переведен в состав МВД. «Альфа» отказываться не стала, но и штурмовать тоже. Повела переговоры с руководством Верховным Советом, пообещав безопасность. В общем-то было ясно, Белый Дом обречен. Но и выйти защитники боялись, чтобы в хаосе не получить чью-то пулю. Получив гарантии «Альфы» и ее охрану, в 17.00 объявили общую сдачу. Вышли и были взяты «в плен» 700 человек. Хасбулатов, Руцкой и Макашов потребовали, чтобы их безопасность гарантировали западные дипломаты, и были арестованы в 19 часов.

Отдельные группы защитников просачивались через кольцо, выбирались через подземные коммуникации. Их вылавливали по Москве. Был объявлен комендантский час, закрыты все оппозиционные газеты. Ночью в разных местах периодически возникали перестрелки. Чьим-то выстрелом из гранатомета был подожжен БТР возле Белого Дома. Однако нередко эти инциденты очень напоминали провокации. Например, группа людей напала на здание «Итар-ТАСС», и пресса раструбила о «красно-коричневых», сторонниках Верховного Совета. Хотя один из нападавших был убит, другой ранен и доставлен в военную прокуратуру. Оба оказались офицерами Таманской дивизии, по показаниям задержанного, их группа получила приказ дестабилизировать обстановку в центре города [16]. Атмосфера царила взвинченная. 6 человек были убиты за «неподчинение патрулям» - случайные прохожие, пьяные.

А провокаций во всей этой истории вообще хватало. Мы уже отмечали, что Гусинский проговорился об участии частной охраны группы «Мост» в боевых действиях на стороне президента. Но начальник аналитического управления холдинга «Мост», генерал КГБ Бобков «помогал» обороне Белого Дома, свел Хасбулатова с Баркашовым и постарался, чтобы столь разные деятели договорились межды собой. А после падения Белого Дома тот же Бобков обеспечил скрытый вывод бойцов РНЕ [17]. Зато их флаги и нашивки с «коловратом», напоминающим свастику, запечатлелись повсюду.

Большой шум был раздут вокруг участия в боях за Белый Дом казачьего отряда «Днестр» из Приднестровья. На них сваливали действия неведомых снайперов. Никаких следов этих казаков не нашли, но писали о «профессионалах». Дескать, сумели пробраться и выбраться обратно с оружием, даже своих погибших вывезли. Лишь в 2013 г. в интервью НТВ офицер «Днестра» Сергей Лещенко раскрыл, что их приезжало всего 12 человек, без всякого оружия – а выбраться они действительно сумели, но еще до начала боев.

Нагнетанию провокационных настроений способствовала публикация в «Известиях» 5 октября «Письма сорока двух». Его подписали культурные деятели либерального толка, как Алесь Адамович, Мариетта Чудакова, Булат Окуджава, Василь Быков, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский, Лев Разгон, Римма Казакова, Андрей Нуйкин, подписал и изображавший из себя «патриота» академик Дмитрий Лихачев. Они не только одобряли расправу, но и жаждали крови, расправы над «красно-коричневыми». Клеймили защитников Верховного Совета как «фашистов», призывали к самым строгим карам, требовали запретить «все виды коммунистических и нацоналистических партий, фронтов и объединений», жестким наказаниям за подобную деятельность, к закрытию всех газет и телепрограмм патриотического толка. Даже профессор истории Университета Флориды В.Солонарь назвал это письмо «возмутительным примером дисекредитации политических оппонентов: чтение этого письма и сегодня вызывает вопрос, кто тут больше подобен «фашистам» - те, кого письмо называет таковыми, или его авторы?» [18]. Патриотические деятели российской культуры и науки были возмущены таким выступлением либералов. От них отвернулись и многие вчерашние почитатели. А известные диссиденты Синявский, Максимов, Абовин-Егидес опубликовали другое письмо, требуя от Ельцина: «Только отставка. Монастырь. Грехи замаливать».

Но в отставку он, конечно же, не подал. И о монастыре тем более не помышлял. Он был победителем. Власти Советов в России была уничтожена и упразднена. Но ему все же пишлось сделать скорбное лицо, объявить 7 октября днем траура. Общее число погибших разные источники оценивают от 124 до 187, раненых от 368 до 437. Причем эти данные не полные. Периодически всплывают новые фамилии жертв, не попавшие в ранее составленные списки.

Конечно, произошел самый настоящий государственный переворот. Если провокация августа 1991 г. уничтожила власть коммунистической партии, то октябрь 1993 г. доломал всю систему Советской власти. Но при этом потерпела разгром и патриотическая оппозиция. И если любое силовое подавление беспорядков в СССР – в Тбилиси, Баку, Вильнюсе, вызывало яростные нападки западных держав и СМИ, то расстрел законного парламента и его защитников получил от них полную поддержку. О Верховном Совете указывали, что там не было «здоровой демократии», а действия Ельцина президент США Клинтон вполне одобрил, указал, что теперь «нет препятствий для демократических выборов» [19].

Однако сейчас, из будущего, можно задаться и другим вопросом. Могла ли стать гипотетическая победа сторонников Верховного Совета благом для России? Очень и очень сомнительно. Слишком разные силы и организации сошлись в их рядах. Хасбулатов, Руцкой, Макашов, Анпилов, Баркашов, Терехов, Бабурин, Воронин… Коммунисты, национал-патриоты, монархисты, да и просто ренегаты, считавшие себя обиженными при дележке «теплых мест». А объединяло их только одно – противостояние с Ельциным и его командой. Без него и объединение бы исчезло. Очевидно, пошла бы грызня за власть, и те же группировки схлестнулись бы между собой. С большой долей вероятности, это обернулось бы гражданской войной – точно так же, как в Таджикистане.

Но и в планы зарубежных режиссеров, в отличие от 1917 г., гражданская война в России не входила. Ее исход был непредсказуемым. И любой вариант, коммунисты или националисты, «мировую закулису» не удовлетворял. Нетрезвый и неумный Ельцин, окруженный иностранными советниками, агентами влияния, и действующий по их указаниям, получался гораздо предпочтительнее. Чтобы вести разрушение страны надежно, последовательно и под контролем…

Литература:

1. Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. М. Интербук. 1997.
2. Авторитарное проклятье-2 // Свободная пресса, 23 сентября, 2013.
3. Снигирев В. Осеннее обострение – октябрьское столкновение 1993 года в Москве глазами их непосредственных участников // Российская газета. № 3312. 10 октября 2003.
4. Иванов И. (Мусин М.) Анафема. Хроника государственного переворота (Записки разведчика). М. Палея. 1995.
5. Доклад Комиссии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по дополнительному изучению и анализу событий, происходивших у Москве 21 сентября – 5 октября 1993 года.
6. Фомин А., Арбузова Е. Бои местного значения // Московский комсомолец, 6 октября 1993.
7. Черный Октябрь в Белом доме // Новая газета. 29 сентября, 2003.

Из новой книги Валерия Шамбарова «Постсоветская история»