– Ты в Бога веришь? - спросил Фёдор парня в синей куртке.
– Верую.
– И коммунист?
– Я не люблю коммунистов!
Живя в богоспасаемом граде Бобылеве, познакомился я со всеми его обывателями, от городничего и соборного протопопа до сапожника Абросима и коллежского секретаря Маурина, что состоял под надзором полиции «за некоторые дебоши в одном из столичных городов Российской империи», как он выражался.
Двадцать шестого августа прошлого года я раскрыл утром газету и прочел, что в Булонском лесу, недалеко от большого озера, был найден труп русского, Павлова. В бумажнике его было полтораста франков; там же лежала записка, адресованная его брату:
Мы знали их всех по именам, нас же не знал никто. Мы были просто: "Эй, мальчик! Принеси мячик!" Еще мы были: "Спасибо, мальчик", или же: "Вот там, за кустом! Левее, левее!" Они играли с четырех часов до сумерек, а мы сидели на изрезанной ножами скамейке - я и мой друг Савва — и вертели головами направо-налево, направо-налево, направо-налево.
Народ — это все люди, которые живут в данной стране и имеют свой особый быт, свою историю, составляющую основу этнографии или народоведения.
Полупьяный радист распахнул мои двери.
– Тебе ксива из управления, зайди в мою хавиру. – И исчез в снегу во мгле.
В марте 1882 года я жил на Ривьере, в Ментоне. Всеми благами, которыми в Монте-Карло или в Ницце вы пользуетесь на людях, здесь, в этом уединенном уголке, можно наслаждаться в одиночестве. То есть я хочу сказать, что яркое солнце, животворный воздух и кристально чистое голубое море здесь не омрачены людской суетой, шумом и сутолокой.
Хорошо бы начать книгу, которую надо писать всю жизнь… То есть не надо, а можно писать всю жизнь: пиши себе и пиши. Ты кончишься, и она кончится. И чтобы все это было — правда. Чтобы все — искренне.
Отец Андрей сидел в кресле в своей «каморке» рядом с храмом и пил жидкий чай с сухарями после субботней вечерней службы. Большинство прихожан храма уже разошлись по домам, но у священника трудовой день не заканчивался.
Трилогию Генерального секретаря ЦК КПСС издавали такими тиражами, что не снилось даже самым популярным современным изданиям. Книги «Малая земля», «Целина» и «Возрождение» можно было найти в любой библиотеке не только Советского Союза, но и дружественных социалистических стран. Леонид Брежнев за свой литературный труд получил Ленинскую премию.
′′Maybe I,Maybe You...′′ – звучал на радиоволне лирический медляк "Скорпионс", но в этой квартире его никто не слышал да и не мог слышать.
Вчера я пошёл лечиться в амбулаторию.
Народу чертовски много. Почти как в трамвае.
Утром майор побрился и сменил зеленую форменную рубашку, с удовольствием выпил чай и рассчитался с проводником тоже с удовольствием и ощущением праздника. Поезд остановился в лесу, невдалеке от станции. Майор взял чемодан и вышел в тамбур.
Мимоходом рассказанная, мимоходом услышанная история, лет уже пятнадцать назад.
Я никогда не видел ее, ту девушку. И уже не увижу. Я даже имени ее не знаю, но почему-то втемяшилось в голову — звали ее Людочкой. «Что в имени тебе моем? Оно умрет, как шум печальный…»
Было время, когда я ездил с женою и без нее в писательские дома творчества и всякий раз, как бы нечаянно, попадал в худшую комнату, на худшее, проходное место в столовой.