Однажды Бабель уговорил нескольких своих друзей-литераторов поехать с ним на бега. Он был страстным лошадником, и ему захотелось приобщить к этой своей страсти приятелей. Собрались, поехали. И вдруг — хлынул ливень.
Рядовой гражданин коммунистического общества живет под неусыпным наблюдением и контролем своей первичной социальной ячейки, через которую он добывает средства существования и реализует свои потенции.
Она показывала мне свои альбомы и целые пачки любительских снимков.
Считается почему-то, что гостям очень весело рассматривать группу незнакомых теток на дачном балконе.
— А кто этот мальчик?
— Это не мальчик. Это я.
Многое в судьбе Фёдора Александровича Абрамова (1920–1983) по Промыслу Божиему: ведь никто и подумать не мог, что станет этот деревенский мальчишка известным писателем с мировым именем, что книги, написанные им, переведут на многие языки, спектакли по его произведениям с успехом пройдут в разных странах.
Крaйней улицей микрорaйон выходил нa оврaг, обширный и пустой, лежaщий огромной неровной впaдиной. Его можно было принять зa зaросший кaрьер, но нет, грунтовой выемки тут никогдa не было, тaк устроилось природой.
«Антифашист» к нам в дом вселился, активный такой мужчина, бывший военный, в отставке. Суровый дядя, я как покурить выйду, он все всем сидящим во дворе и проходящим мимо читает свою политинформацию.
В русской классике давно и хорошо известен образ бомжа-бродяги. Начиная с Очарованного странника Лескова, через героев Горького и Андрея Платонова нам хорошо известны его антропологические особенности.
Шоферишко попался мне необкатанный, из молокососов, да еще с норовом: я ему — в объезд, он — прямо, я ему — прямо, он — в объезд. Ну и вляпались — сели на брюхо, по самую ось. Да где? На большой дороге возле Пинеги, как раз напротив Койды, там, где на веку никто никогда не застревал.
Все почему-то думают, что коронованные особы — это какие-то небожители, у которых на голове алмазная корона, во лбу звезда, а на плечах горностаевая мантия, хвост которой волочится сажени на три сзади.
В Оптину пустынь Гоголь приезжает духовно зрелым человеком, состоявшимся писателем. Ему 41 год. Не завершены только "Мертвые души". И тут он открывает для себя Оптину и особое духовное явление, присущее этому монастырю, - старцев.
Алексей Каренин является одним из центральных персонажей романа Льва Николаевича Толстого «Анна Каренина», однако мало кто старается понять его. Что мы знаем о Каренине? Высокопоставленный чиновник одного из министерств, влиятельный государственный деятель, женился на девушке, которая моложе него на 20 лет, постоянно занят, несчастлив в браке. Если опираться на слова Анны, Алексей Каренин представляется не самым приятным человеком.
И в городе падал лист. С тополей — зеленый, с лип — желтый. Липовый легкий лист разметало по улицам и тротуарам, а тополиный лежал кругами возле деревьев, серея шершавой изнанкой.
Тимофей был очень старым, он прожил на белом свете около двадцати лет и понимал, что скоро придется умирать.
Борис Шишаев бичевал пороки общества не только в романах и стихах
Как появился самый популярный советский киноразведчик Исаев-Штирлиц? Сценарий "Семнадцати мгновений весны" был написан всего за две недели под зонтиком на пляже в Ялте. После выхода фильма "17 мгновений весны" все его создатели получили Государственную премию РСФСР.
Николай Алексеевич Мельников – поэт, писатель, художник и режиссер родился 6 марта 1966 года в селе Лысые Брянской области в семье Алексея Харитоновича и Раисы Фёдоровны Мельниковых.
Он стоял облокотившись на поручень и смотрел отрешённо в чёрные воды за бортом парохода. Он не хотел смотреть ни в вперёд, туда куда шла эта старая посудина, ни назад, где ещё были слышны взрывы. Впереди был туман белый как молоко, неизвестность, неясное будущее.
По мере течения времени из наследия прошлого постепенно забывается всё сиюминутное, хотя бы и казавшееся в свое время важным, и остается только самое главное. Такова судьба книг. В ХХ веке были тысячи книг, в свое время наделавших много шума, но в большой исторической памяти останется всего несколько. И среди этих нескольких, безусловно, навсегда останется «Архипелаг ГУЛАГ».
Траншея была неглубокая, сухая и пыльная — наспех отрытая за ночь в едва оттаявшем от зимних морозов, но уже хорошо просохшем пригорке. Чтобы чересчур не высовываться из нее, Волошин привычно склонялся грудью на бруствер, пошире расставив локти.