Конкурс "Воскресающая Русь"
Исп
У каждого человека, ставшего на путь служения, есть секрет его личного призвания. Особенно меня интересовало, как человек призывается в священство или монашество. Общаясь со знакомыми священниками, находил подтверждение того, что их решение было не просто рассудочным. Как правило, с ними происходило нечто особенное, что указывало на выбор пути. Конечно, это касается не только священства и монашества, думаю, что это относится и тем видам служения обществу, которые требуют некой жертвенности.
Многие задают мне вопрос, что «толкаешься» на общественном поприще? Какая сила тебя на нем удерживает?
Да и вообще: «Ну кто ты такой? Откуда? Из Харькова или, вообще, из Чугуева? Что ты можешь нам сказать такого, чего мы не знаем? «И ты не из Галилеи ли? Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк». (Иоанн 7:52)
Действительно, за минувшие годы я ничего не приобрел из того, что принято считать приобретением. Иногда я и сам задаюсь этим вопросом, но в памяти неизменно всплывает история, с которой все началось. Которую я рассказывал некоторым близким людям и не решался записать.
Однажды, уже будучи в Москве, я ехал в электричке с моим товарищем и соратником из нашей организации «Русь Триединая» Володей Винограденко, (позывной Апостол), и мы заговорили о случаях чудесного спасения. Он рассказал мне, как будучи ополченцем Новороссии чудом остался жив во время боя в Донецком аэропорту (26 мая 2014 г.).
Я же рассказал ему свою историю: как попал на общественное поприще и как прошел свое первое испытание. Он тогда сказал: «Ты, братик, обязательно запиши это для других людей, такие истории нельзя хоронить в своей памяти.»
Теперь, когда уже Володи нет в живых (он погиб в бою русских с американцами в Сирии 7 февраля 2018 года), выполняя его наказ, пишу о том, что хранил в тайне с 2002 года. Как сказал Архангел Рафаил Товиту: «Тайну Цареву прилично хранить, дела же Божии открывать и проповедовать повально.» (Тов. 12, 7).
В начале 2000-х я стал издавать собственную газету «Тайны века». Изначально мной двигало желание поднять свой бизнес. Это было в духе времени, в тот период постсоветский коллективный разум был одержим идеей обогащения, в общество был брошен лозунг – обогащайтесь! Я не стал исключением и тоже стал одной из миллионов частиц, подхваченных этим безыдейным потоком. Работая над содержанием газеты, транслируя информацию, умножая ее на тираж, я не сильно задумывался над смыслом того, к чему и как я прикасаюсь. Главным был рост тиража — публикации должны были вызывать у читателя изумление. И как сейчас принято говорить — «взрывать мозг». Но по мере того, как я в поисках материала лопатил объемы литературы (интернетом я тогда еще не пользовался), стал наталкиваться на информацию, которая была сильнее меня. Это было знакомство с опытом православных подвижников — жития святых. Со мной вышло, как писал апостол Павел в послании Римлянам: «Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия.» (Рим.10:17). До этого год проучился в открывшемся тогда частном Университете качества «Прогресс» на экономиста-юриста. Подружился с преподавателем Сергеем Александровичем Таглиным: под его руководством системно изучал философию и уяснил, что Бог жив! Теперь же я стал открывать, каков Он и каковы Его требования к человеку. Вот тут сам начал испытывать настоящее изумление, менять мировоззренческую основу. Газета моя с изначальной тысячи в 1998 году выросла до 27 тысяч в 2001 м году; мои внутренние установки стали отражаться и на полосах издания. Из газеты стала исчезать эзотерика и соответствующая реклама. Чтобы расширить продажу издания на всю Украину, мне надо было получить свидетельство о регистрации уже не в Харькове, а в Киеве. За свидетельством в Киев я приехал 13 марта 2002 года.
Накануне поездки прочел православное исповедание Петра Могилы, а «Повесть временных лет Нестора Летописца дочитывал уже в поезде.
В Киеве, получив свидетельство, зашел в Киево-Печерскую лавру. Православного воцерковленного люда тогда было немного, и в пещерах я был один среди сотен отцов-основателей русской цивилизации. Шел по пещере и оказался перед мощами Нестора Летописца. Только что читал его мысли в книге: «Вот повести минувших лет, откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить, и как возникла Русская земля». Сколько за тысячелетие было создано и погибло, а мысли Нестора живы и нетленно даже его тело. Страшно подумать, кем бы мы были сейчас и что бы мы о себе знали, если бы не его труд, дошедший до нас всего нескольких списках. У нашей русской цивилизации не было бы своего закладного камня. Мы бы ничего не знали о начале духовно-исторического пути Руси, не имели бы собственного взгляда на свою историю. И вообще, были бы мы сейчас русским народом?
Для меня Нестор Летописец — духовный покровитель пишущей братии и журналистов. К его мощам я приложился с особым трепетом, ведь я в журналистике с 1993 года.
Там же, в Ближних пещерах, покоится и Илья Муромец, и митрополит Петр Могила, боровшийся с унией, отстроивший лавру. И его мысли живы, они в книге, которая лежит в моей сумке, переброшенной через плечо. Тогда я не был воцерковлен, и представления о Православной вере у меня были весьма фрагментарные, которые получал из попадавшихся мне книг. На тот момент у меня было в Харькове много знакомых, но ни одного воцерковленного. В своей среде я был первопроходцем. Сейчас море информации и в интернете, и масса православной литературы, а тогда сведения добывались из того, что попадалось: из книг, газет и журналов.
В «Повести временных лет» меня особенно поразило поучение Владимира Мономаха сыновьям. Я был потрясен! Оказывается, и в политике тоже есть место морали. Поучение Мономаха полная противоположность тому, что писал Макиавелли. Его «Государь» на тот момент валялся на всех книжных лотках, то «Поучение» Владимира Мономаха не вызывало такого жгучего интереса, как аморальные советы Макиавелли.
Но Владимир Мономах не был идеалистом-ботаником. Он был практиком, суровым воином, князем, прошедшим через десятки судьбоносных сражений, оставившим сыновьям не только словесное поучение, но и весомое наследие своей жизни — Русь единую.
Политика — это постоянная тяжба. В этой тяжбе всегда есть огромное искушение — спрямить пути и строить государство на расчетах, чувствах, а не на заповедях Христовых. В обычной жизни тяжело нести бремя заповедей Христовых, а в политике давление интересов огромного числа людей перемалывает слабых духом, прикасающихся к властному кормилу. Настолько тяжела шапка Мономаха, что вынести ее можно только с Божьего благословения. В своем завещании Владимир Мономах оставил секрет своего успешного правления. Ни при каких обстоятельствах не сходить с Заповедей Божиих и во время испытаний не надеяться лишь на свои силы, а деятельно призывать Божью помощь. Владимир Мономах отмечал: «Ни постом, ни молитвой, а малым делом, замешанном на любви, человек спасается.»
Я съездил в Софийский собор, поклонился гробу Мономаха. В моем понимании именно Владимир Мономах стал отцом Триединого русского народа и его почитания не хватает в общерусских святцах. При нем Русь была целостна. За тысячу лет под шапкой Мономаха, ставшей символом русской государственности, наша цивилизация возросла, расширилась от Курил до Карпат. Современному человеку важен и актуален не только путь святых преподобных, но и путь святых благоверных. Те, кто, живя в миру, пытается копировать лишь путь преподобных, рискуют впасть в духовную прелесть. Чтобы спастись, необязательно уходить от мира. Сила Божия действует и в миру, и опыт благоверных князей тому наглядный пример. Владимир Мономах, важное соединительное звено, неразрывной цепи русской благоверной святости.
Будучи в пещерах, обращался к святым отцам Киево-Печерским своими словами, просил прояснить мой разум, думая что-то поправить в каких-то житейских вопросах. Но все случилось иначе.
Еще утром 13 марта в Киеве мне не хотели регистрировать газету. Говорили, что 13 цифра неподходящая. Почему-то подумал, кому неподходящая? Может именно с этой даты и подписывается «незалежной» Украине исторический приговор? Может, уже пришло время жатвы? Конечно, потребуется время, чтобы это проявилось, ведь на земле все разворачивается во времени.
В Киеве встретил друзей-журналистов, с которыми когда-то работал в Харьковских изданиях. В редакции газеты «2000» оставил в сейфе свидетельство о регистрации газеты и с двумя товарищами, Игорем и Андреем, пошли гулять по Киеву. Познакомились с киевлянином Добрей, взяли кагора. День был солнечный и невероятно теплый, в марте месяце было плюс двадцать.
Мы расположились на камне с надписью «Отсюда есть и пошла земля русская», возле исторического музея.
С этого исторического места, с точки отсчета русской цивилизации мы смотрели на бескрайний купол звездного неба. Рядом с нами был виден расчищенный фундамент древней Десятиной церкви, первой на Руси, возведенной князем Владимиром. Неподалеку виднелись очертания древнего Софийского собора. В словах, начертанных на камне, не было никакого преувеличения.
Добря, размахивая руками, оживлял картины прошлого — проповедь апостола Андрея на киевских горах, крещение Руси, возведение Десятинной церкви, штурм Батыем стен Киева и смерть последних защитников города под завалами рухнувшего храмового свода.
Мы решили взойти на горы, на которых по легенде в пятом веке поселились три брата: Кий, Щек и Хориф. Горы эти небольшие и необитаемые. Полторы тысячи лет назад, конечно, братьям и в голову не приходило, что они таким образом закладывают матрицу развития нашей цивилизации.
Нам было весело, настроение было приподнятое и мы стали взбираться на одну из этих гор, то ли Щековицу, то ли Хоривицу, но все же думаю, что должна быть Хоривица. Мы продирались сквозь тернии, а вверху мелькало звездное небо. Это уже гораздо позднее я узнал, что историки считают, что именно эта гора дала начало Киеву.
Настроение было восторженное, я воздел руки к звездному небу и говорил от души что-то веселое, какие-то слова благодарности, в общем, что в голову пришло. Мой экспромт всех развеселил.
Небо молчало, скрижали на голову не свалились. Но вдруг меня осенило. В мою голову пришла емкая мысль: о том, что необходимо сделать Харьков столицей надгосударственного союза России, Украины и Беларуси и жить по заветам Владимира Мономаха. Харьков подходит и духовно и географически, никому обидно не будет. Перевезти туда шапку Мономаха, как наш ковчег Завета, это будет зримый символ завещанной князем идеи объединения народов, выросших на ниве общего православного поля. Ведь за тысячелетие дети Мономаха в поисках счастья разбрелись по огромной территории. Теперь круг времен замкнулся, и шапка Мономаха может стать сакральным символом общерусского единения!
Я говорил словами и категориями, которыми на тот момент не мыслил, Не бороться за всю Украину в равной степени, но через Харьков прочно закрепиться в восточных регионах и с этого плацдарма бороться уже за остальную территорию юго-западной Руси.
Мои товарищи, вспоминая этот эпизод, уже спустя годы говорили, что он им запомнился, и их тогда охватило какое то особое состояние.
И это потом вспомнил, как звучит моя фамилия, а тогда мы просто веселились, радовались, как веселятся арабы-христиане у гроба Господня в Великую субботу. Это потом до меня дойдет, что в Синайской пустыне именно на горе Хорив Моисей получил скрижали Завета.
У нас же, как у Нового Израиля, своя история, своя гора Хорив и свой Завет. Народ Израиля не сохранил Ковчег Завета и отверг Новый Завет. Мы тот народ, те язычники, о которых говорил апостол Павел, которые воспримут Слово Божие. И через тысячу лет дело князя Владимира Крестителя Руси живо, цел и символ русской государственности и общерусского единства — шапка Мономаха.
Когда, будучи в пещерах Лавры, просил святых отцов прояснить мой разум, то думал, что ответ будет соразмерен моему масштабу. Но пришлось получить послание, не касающееся лично меня, а судьбы русской цивилизации. Наследники Мономаха за тысячу лет разбрелись с этого места на четыре стороны света. Вот и мы на Хоривице были вчетвером…
Вернулся в Харьков и понял: то ли мир изменился, то ли я в нем. Я не мог найти себе место. Мысли теснились, просто кричали во мне — запиши, что получил. Записал идею, но покоя все равно не обрел.
Интересно, что на тот момент я не читал ничего на тему устройства русской монархической государственности. Не знал я трудов Льва Тихомирова, Ивана Солоневича, Ивана Ильина, Митрополита Иоанна Снычева.
Не знал, что уже давно написаны Ильиным слова о спасительной идее, которая нужна России: «России же нужен не шум, а ответственная идея, — на десятилетия, на века... Идея не отрицательная, а положительная; государственная созидательная; но не формальная, т. е. не ограничивающаяся простым указанием на голую форму правления, т. е., например, на «монархию» или «республику», так, как если бы этим разрешались важнейшие и глубочайшие проблемы... Эта идея должна быть государственно-историческая, государственно-национальная, государственно-патриотическая, государственно-религиозная». («Творческая идея нашего будущего»).
До 13 марта 2002 года эта тема просто не входила в круг моих интересов. Но записал все, что смог вместить, под заголовком «ДУХОВНЫЙ ЦЕНТР СЛАВЯНСКОГО ЕДИНСТВА», а в шутку «апрельскими тезисами», в пику тем, которыми некогда была разрушена историческая Россия. А почему бы и нет? Как говорится, клин клином вышибают.
Если меня до этого заботило, как собрать деньги с реализаторов газеты и рассчитаться с типографией, то теперь открылся новый горизонт, — меня стала волновать судьба общерусского наследия.
В том письме писал о том, что волк боится красных флажков потому, что его генетическая память хранит костры первобытного человека. Так же и у нас в памяти братоубийство и междоусобица. Отсюда недоверие друг к другу и нежелание протянуть открытую ладонь. Но символ единства - Шапка Мономаха пробудит другой ген, будет ключом к завету князя и объединению субэтносов, вышедших из одной колыбели. Написал не только о необходимости перенесения центра русско-украинских отношений в Харьков и об объединении Новая Русь, которое вырастет из Харькова, но и в конечном итоге о необходимости возвращения России к монархии. Но этот вопрос можно поднимать, только по итогу объединения русских земель.
В ХХ веке материалисты утверждали, что сознание — это форма отражения, но в веке XXI даже ученые в это не верят. Уже очевидно, что сознание — это форма проявления, а что именно проявить, что пропустить через себя, на какой канал настроиться, это зависит от нас.
Мне представилось, что на земле всего пять борющихся организмов цивилизаций и один из них расслаблен и расчленен. Меня преследовало чувство, как будто некое существо дышит мне в затылок и что-то от меня требует, а я против него — микроб. Тогда записал для себя в дневнике, что это дыхание пробуждающегося былинного богатыря, спавшего вековым сном. Мне был уже понятен один важный закон физики — из двух проводников лучше тот, который дает наименьшее сопротивление. Надо было записать в виде письма и по возможности без искажения то, что я провел через себя на горе Хоривице. Конечно, перечитывая сейчас написанный мною тогда текст письма, вижу свою наивность и то, что все же пытался его адаптировать для понимания. Я решил — единственное, что могу сделать - это передать письмо Путину. Стал готовиться к поездке в Москву.
«Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз: во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе.
Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление, чтобы отвести человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость, чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечом. (Иов 33;14-18)
За неделю до поездки мне приснился странный сон: во сне пришли Витя Цой и покойный ветеран войны Василий Артемович, дошедший до Эльбы, отец моего товарища-художника Славика Котенко. Витя Цой мне что-то говорил, но я запомнил только одно, последнее: «Раньше трех часов не выходи, в разборки попадешь».
Спрашиваю: дня или ночи?
— Ночи
Прощаясь, Витя протягивает руку Артемычу, я тоже протягиваю руку, а он мне говорит: «Еще не время». И прощается кивком головы.
Проснулся в некотором недоумении, что это все значит? Интересно, где и когда всплывут эти три часа? Нет, я не хочу в эти ночные разборки!
Припоминаю еще, что Артемыч с Цоем перекинулись парой фраз:
— Ну что, он урок (блатных) не видел?
— Видел.
— Значит, переживет как-нибудь.
И исчезли.
Для меня Артемыч являл образ настоящего русского солдата. В детстве он осиротел. Воспитывался в Куряжской колонии под Харьковом известным педагогом Антоном Макаренко. Фильм «Путевка в жизнь» - это про него. Трудно поверить, но, воюя в пехоте и даже в штрафбате, Артемыч остался жив и дошел до Берлина. Истории, которые рассказывал о войне Василий Артемыч, в основном касались мая 1945-го, и сюжеты были веселые. Он вспоминал встречу с американцами на Эльбе, и эпизод, когда вместе с ними воспитывал англичан за то, что они не хотели меняться провиантом. Причем, в сюжет избиения английских часовых, охранявших винзавод или колбасный цех (уже точно не помню), я не особо верил. Пока не увидел по каналу «Дискавери» откровения американского ветерана о том, как они вместе с русскими лихо разобрались с чопорными англичанами, которые вместо того, чтобы праздновать победу, нудили о важности соблюдения устава воинской службы.
Лихие 90-е Василий Артемыч пришел за майской пенсией на почту, но пенсии не было.
Фото Сергея Долженко
Образ никогда не унывающего Василия Теркина и образ Василия Артемыча для меня слились воедино. Если послушать его рассказы, то нацистский зверь был загнан в свое логово лишь шутками да прибаутками таких весельчаков, как он.
Написав письмо Путину, в обстановке строжайшей секретности, приготовился к поездке. Перед выходом из дома присел на дорожку и выхожу из дверей. В дверях мой друг юности Андрей, с которым мы учились в ХСТ (Харьковский строительный техникум) на архитектурном отделении. Он только что купил новую красную куртку пиджачного типа и говорит:
— Далеко собрался?
— в Москву.
— И что ты в своей кожанке поедешь? Так это до первого мента. Каждый будет останавливать. Давай меняться.
Едем до вокзала. По секрету рассказываю ему о целях поездки и показываю копию письма. Говорю, чтоб сохранил на всякий случай. К вокзалу подъезжает еще один друг, единственный, кто знал о цели поездки, и они оба меня провожают.
В Москве еду в метро, женщина читает книгу, заглянул — текст об Илье Пророке. Из выхваченной цитаты понял, что Илья должен что-то кому-то сказать. Думаю: да, текст по теме. Как говорится — верным курсом идете, товарищи!
Приезжаю к знакомому архитектору, выпускнику ХИСИ. Удивительно, но успешный архитектор, прочно осевший к тому времени в Москве, не покрутил у виска пальцем, а всерьёз озадачился, как и чем мне помочь?
В первый день я разнес письма по разным адресам. Ломился в Госдуму, ко мне вышел некий дедушка. Оказалось, помощник депутата из ЛДПР Митрофанова. Я ему отдал письмо и прямо тряс его со словами: льдины расходятся в разные стороны, трещина увеличивается, а в ледяной воде барахтаются миллионы русских людей! Гроза надвигается, надо срочно что-то решать!
Потом долго разыскивал приемную Михалкова на Патриарших прудах, пока не подсказали охранники какого-то банка, в каком переулке его найти. Михалкова не было. Он, как мне сказали, был в Испании. Письмо для Михалкова я оставил помощнику.
В Доме Правительства Российской Федерации (Белом доме) какой-то дедушка принял письмо, с изумлением слушал мою пламенную речь и, пожалуй, больше переживал о моем здоровье. Еще один экземпляр письма был заброшен в приемную Лужкова.
После чего я обошел Кремль. Да уж: Велик Кремль, неприступен, и письма сюда никак не закинуть. За этой стеной столетиями бьется двухкамерное сердце России. В двух Соборах Кремля нашли покой мужи-строители русской цивилизации. В Успенском Соборе — Митрополиты и Патриархи, а в Архангельском – Благоверные Князья и Цари, правившие до Петра I.
Демократическая мешанина в мозгах лишила современного человека чувства ранга и иерархии. Многие, толкаясь, нагло хватаются за бразды державного строительства, пытаются застолбить свою ось, даже ценой погибели вечной души. Власть дается народу по его духовному состоянию: и как наказание через недостойного правителя, и как благословение через достойного. «На кого Бог укажет, того и народ изберет», — так не случайно говорят в народе.
И все же, что бы ни говорили выполнявшие партийный заказ советские историки, очевидно — шапка Мономаха имеет именно царское византийское происхождение.
Апрель 2002-го, Великий строгий пост, тогда я пришел к осознанию того, что надо поститься. Понял, что, в общем-то, у человека выбор невелик — либо самоограничение, либо ограничение вынужденное. Аскеза - это на самом деле путь свободного человека, а не раба страстей, разрываемого бесчисленными вожделениями. С такими мыслями я свел свой дневной рацион к лавашу, который жевал на ходу.
Беззаботная молодежь радуется весеннему солнцу и тусит на лужайках под древним историческим полотном — кремлевской стеной. Мне хотелось кричать им, молодым и беспечным: «Как вы не видите?!». Идеи, овладевающие коллективным разумом, подобны вирусам. Народы, не имеющие духовного иммунитета, становятся жертвами различных идеологических «измов». И уже формируется страшный ураган, уже растут манкурты, которые будут одержимы одной идеей — убивать вас только потому, что вы еще остаетесь русскими!
Я шел по центру Москвы, жевал лаваш, смотрел на непреодолимую Кремлевскую стену, за которой сидит тот, кому как мне представлялось, было по силам все поправить. Но за пару дней пребывания в Москве нагромождения моих иллюзий стремительно таяли, как снег под апрельским солнцем, и у меня все время мучительно болела десна — прорезался запоздавший зуб мудрости.
Но без боя я сдаваться не хотел. Мне надо было исчерпать все возможности. Мой товарищ предложил мне некоего олигарха. Не помню уже ни имени, ни фамилии. Олигарх был его заказчиком, и офис его располагался на Новом Арбате.
Еду в метро, опять женщина рядом читает книгу, выхватываю слова: «Не слушают Илью Пророка».
Да, думаю, слишком разные миры у нас, живших там, в Харькове, и тех, кто здесь, в Москве. Наша боль сюда не доходит.
Долго меня осматривали охранники внизу, потом уже наверху у кабинета. Зашел в просторный кабинет, сидит человек средних лет, подкачанный, уверенный в себе. Начинаю говорить, и он как-то сжимается, съеживается и теряется. В итоге говорит: «Дружище, это не мой уровень». Сочувствующе советует обратиться к Жириновскому.
— Ну ладно, дядя, пока.
Уже вечером бреду по Москве. Вижу: в домах встроен храм. Надпись: храм Ильи Пророка. Зашел поставить свечку. В храме была вечерняя служба — батюшка, певчие и больше никого. Меня охватило явственное присутствие духа. Переполненный людьми центр Москвы, в центре Москвы старинный безлюдный храм, в котором молился еще Иван Грозный. Храм, перед которым собиралось в XVII веке народное ополчение, а теперь от него десантники крестным ходом ежегодно шествуют на Красную площадь. Из материального обыденного мира я вдруг перенесся в фильм Тарковского. Время исчезло. Я не заметил, как пролетела служба, вышел на улицу, иду в раздумьях, куда глаза глядят, и останавливаюсь в переулке перед табличкой «Приемная президента российской Федерации по работе с обращениями граждан». Все-таки, думается, Илья Пророк — небесный покровитель не только ВДВшников, но и общественников.
Слово пророк в нашем понимании — это какая-то недосягаемая, для живущего на земле, высота, это что-то страшное, таинственное, связанное обязательно с прошлым и очень редко встречающееся. Обычно представляется некий седовласый дядя из Библейского сюжета, сурово обличающий окружающих.
Духовенство Иудеи, к примеру, было твердо убеждено в том, что "из Галилеи не приходит пророк". (Ин. 7:52)
А мне виделось, что пророческое служение — это призвание простых людей, вышедших на общественное поприще. Бог не дает приватизировать какой-то одной структуре все лестницы в небо. Таинства находятся в руках духовенства, но формы служения поделены между священством, царством и пророчеством. Если священство и царство наделены явными атрибутами, такими, что и слепому видно, кто перед ними, то пророки — это незнатное мира, которых избирает Бог и ими сокрушает знатное. Пророк — это нерв общества и эпохи: он первый чувствует боль и начинает кричать. Главная задача пророка не предсказывать будущее, а стоять в Правде и Воле Божией.
Принято считать, что крайним пророком был Иоанн Креститель, так как главной задачей Ветхозаветных пророков была подготовка общества к пришествию Христа.
И, тем не менее, задача пророков шире, — Моисей, Иона, Илия не пророчествовали о Христе. Первым пророком Новой эры можно считать апостола Иоанна Богослова.
В Новозаветное время слово пророк вышло из употребления, но пророческое служение никуда не ушло, только теперь задача подготовить общество ко Второму Пришествию Христову.
В современных условиях это может быть и музыкант, и поэт, и журналист, и художник, и писатель. Пророки — агенты Господа, ревизоры, которые служат вне формы. И чтобы распознать пророка надо быть чутким, иметь духовное зрение. Их задача предупреждать, назидать, взывать, обличать, потому что Бог без предупреждения никогда не наказывает. Истинный пророк познается по плодам своих слов и дел. Гордые вспоминают их слова лишь тогда, когда расшибутся, когда им остается лишь сокрушенно посыпать голову пеплом.
На следующий день, утром 12 апреля 2002 года, в День космонавтики, с чувством исполненного долга закинул письмо Путину. Думалось, что на этом моя общественная жизнь закончилась, я вновь вернусь к своей привычной издательской деятельности. У Путина голова большая, пусть думает, кому много дано, с того много взыщется, а я человек маленький и сделал все, что мог.
Напоследок мой друг потащил меня в дом чайной церемонии. Мы беседуем в спокойной и уютной обстановке. Покой и тишина, вопли и стоны метущегося мира за стенами этой искусственной тишины, за которую в Москве надо платить.
Забегая вперед, отмечу, что в 2014 году, когда мой товарищ с семьей в Москве будет жить уже 12 лет, то будет в отчаянии из-за невозможности получить российское гражданство. У него начнутся проблемы с трудоустройством и с определением сына в первый класс. Когда сам буду получать гражданство, то в числе прочих наших активистов–общественников впишу и Пашу (имя изменено). Ему будут отказывать в ФМС, мотивируя тем, что он давно уже живет в Москве, а не в Харькове. Паша снова придёт в отчаяние.
Тогда я позвоню в ФМС, найду убедительные слова, объясню, что Паша, находясь в Москве, работал на общее дело, выполнял поручения нашей организации «Русь Триединая». И я тогда не врал. Ведь свой подвиг веры в неочевидное он совершил еще тогда, в апреле 2002-го. «Кто принимает пророка во имя пророка, получит награду пророка; и кто принимает праведника во имя праведника, получит награду праведника» (Матф.10:41). В итоге Паша по ускоренной программе, вместе со мной за несколько месяцев получил российское гражданство и сейчас работает архитектором в Москве, проектирует объекты для Министерства обороны.
Вечером я опоздал на Харьковский поезд и купил билет на проходящий. Денег было мало, и чтобы сэкономить, хотел купить плацкарт до Белгорода, но плацкарта не было. Было только место в купе в восьмом вагоне.
Я возмутился, думаю, Господи! Вот я так напрягся, в Москву съездил, письмо ВВП отвез, мне это надо?! Тратить деньги, время, силы. А взамен для меня нет даже самой малости — одного плацкарта. Денег всего 20 грн., только чтобы из Белгорода добраться до Харькова. «Эй, ангелы, вы, что там спите наверху? Не можете общественнику помочь!?» Восклицал я в своем сердце.
Но если бы я мог в тот момент видеть, какие согласования велись в небесной канцелярии, наверное, ужаснулся. Через несколько часов я буду благодарить Бога и ангела-хранителя именно за этот купейный билет.
Продолжение следует
Сергей Моисеев
Дмитрий Юдкин
Иван Жук
Екатерина Лазарева
Павел Турухин
Николай Боголюбов
Олег Зарубин
Станислав Воробьев
Евгений Шевцов
Игорь Горбачев
Александр Трубин
Валерий Шамбаров
Анатолий Евсеенко
Сергей Рассказов
Николай Зиновьев
Владимир Крупин
Марина Хомякова
Павел Рыков
Олег Кашицин
Никита Брагин
Леонид Петухов
Георгий Боровиков
Олег Платонов
Юрий Кравцов